Узел

– У меня ее тоже нет, – в сердцах ответил Стефанов. – Главные банды селятся за пределами городской черты. Марьину рощу, Новую Деревню, Черкизово, Хохловку, Кожухово, Благушу, Шелепиху, Алексеевское-Богородское включили в состав Москвы лишь в прошлом году. И я тоже не успел там завести осведов. Потом, трудно это, почти невозможно. Люди живут бок о бок, как в деревнях. Все на виду, все про всех знают. Нового человека не поселишь, а местные друг за дружку горой. Предателя убьют без жалости.

Алексей Николаевич примирительно сказал:

– Надо заводить там свои глаза и уши.

– Как? Научите, раз вы такой умный!

Лыков не стал отвечать в том же тоне, а продолжил спокойно:

– У нас сейчас собрано в одном месте шестьдесят арестантов. Нужно наладить внутрикамерное осведомление. Воры не могут не знать бандитов. Кто-нибудь да проболтается. Это раз.

Его собеседники встрепенулись – дельное соображение.

Питерец продолжил:

– Кое-кого из скупщиков надо выпустить, предварительно завербовав. Станут нашими агентами, иначе поедут на каторгу. Это два. И следует ориентировать городскую агентуру МСП. Не все банды прячутся за городом. Есть четыре притона в Арженовке, есть Хитровка, есть Сережкина крепость во Втором Обыденском переулке, Рогожинская крепость в Нижнем Лесном, Покровская на краю Хапиловки. И другие имеются по Москве темные места. Тут, Василий Степанович, вам и вашим честным сыщикам карты в руки.

– Согласен, – кивнул коллежский секретарь. – Но особое внимание надо по-прежнему уделить трем местностям. Я вам о них уже говорил, помните? Это Новая Деревня. Там банда Леньки Хотьковского. Далее Сокольничьи улицы, владения атамана Савоськи. И «немецкий участок».

– Что еще за немецкий участок? – удивились собеседники. – Нет такого в Москве.

– А вот есть! Мы так промеж себя называем Ново-Андроновский, что в Четвертом отделении. Из-за его кадра. Судите сами: пристав Севенард, старший помощник – Шульц, младший – Штумф, а письмоводителю фамилия Эртель.

– Александр Николаевич Севенард по корням француз, – возразил Лыков. – И человек приличный, разве что слишком вспыльчивый. А русские немцы часто не хуже нас.

– Ну пусть не хуже, – махнул рукой коллежский секретарь. – Но помощи от этих колбасников мы не дождемся. Если сыскную полицию еще можно почистить относительно быстро, то с общей дело плохо. Откуда вдруг взяться тысячам новых людей? Нет таких. Придется иметь дело с теми, кто есть. И медленно-медленно реформировать. На это уйдут годы.

– Согласен, – подхватил Лыков. – Люди везде одинаковы, а Рейнбот с присными сильно развратили кадр. Конечно, чтобы вернуть прежний дух московской полиции, что был при Трепове и Лебедеве, понадобится время. Но нам надо действовать сейчас. Что вы предлагаете?

– Я согласен с вашими предложениями.

– Ну и хорошо. А я привлеку к дознанию одного человека. Фамилия ему Форосков, я вас знакомил, помните? Он пока без дела. Пусть начнет обнюхивать Сокольники.

– Почему не Новую Деревню?

– Туда Петру Зосимовичу нельзя, ему там голову проломили. Могут вспомнить.

Сыщики начали действовать, и спешно. Двойное убийство попало во все сводки, нечего ждать, когда начальство даст тебе пинка. Лыков вызвал к себе Фороскова и огорошил:

– Петр Зосимович, придется тебе сесть в тюрьму.

– За дело или просто так? Может, мне зарезать кого-нибудь?

– Я серьезно. Мы укупорили всех железнодорожных воров в два балагана при Николаевских казармах. Нужно подслушать их разговоры.

– Наседкой стать в мои-то годы? Несолидно, Алексей Николаич.

– Это будет лишь началом уголовной карьеры. Вырастим из тебя почтенного барыгу, своего человека среди воров и бандитов. Забыл, что ты дал подписку? Или уже передумал, хочешь снова на вокзале клиентов подбирать?

– Барыгой согласен, это ремесло славное, – повеселел бывший сыщик. – А в тюрьму-то за что?

– Давай вместе думать. Пойдешь под своим настоящим именем, так безопаснее. Легавые у тебя что-то нашли. Украденное с чугунки. И, не разбираясь, закатали в балаган ко всем остальным. Ну, какие есть мысли?

– А если мануфактуру? Но как она ко мне попала? Надо, чтобы кто-то из настоящих барыг подтвердил. Иначе, сами понимаете, подозрительно. Свалился неизвестно кто, и с краденым товаром. Если не сам воровал, значит, купил. У кого? Где? Почем? Что хотел с этим товаром сделать? Чем занимался до того?

Вопросы были правильные. Лыков задумался, потом произнес:

– В конце концов мы хотим поселить тебя в Сокольниках. Место, кстати, опасное. Где-то там прячется банда Савоськи, беглого каторжника Савостьянова. Вчера они ограбили поезд и убили двух человек.

Он покосился на осведомителя – как тот отнесется к такой перспективе? Петр радости не проявил, но и на попятный не пошел.

– В первый раз, что ли? Все лучше, чем спиваться в вонючих номерах.