«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Первое, что приходит на ум властям и широкой общественности, едва только речь заходит о терроризме, – что проблему нужно решать силовым путем. Подобный тип реакции предполагает, что стоящие за терактами движения необходимо уничтожить физически либо взять под жесткий контроль: наиболее драматичным примером здесь может служить военный ответ США на атаки, совершенные 11 сентября 2001 года на Всемирный торговый центр и Пентагон. После ожесточенной дискуссии, как же отреагировать на этот крупнейший теракт, совершенный на американской земле, президент Джордж Буш – младший и его советники объявили «войну с терроризмом» по всем фронтам. Эта война предполагала как политическое сотрудничество, так и военные действия – например, была развернута активная кампания с целью выследить и уничтожить штаб-квартиру «Аль-Каиды» в Афганистане, а также обрушить режим талибов, давший убежище Усаме бен Ладену и его подручным – в основном саудитам. За ракетными атаками США, которые начались 2 октября 2001 года, в том же году последовала военная победа, благодаря которой был свержен режим «Талибана», уничтожены афганские лагеря Аль-Каиды, убиты многие их лидеры и задержаны тысячи предполагаемых боевиков, многие из которых потом более десятилетия томились под надзором военных на Кубе в тюрьме в Гуантанамо.

Однако же война с терроризмом продолжалась все восемь лет, пока у власти была администрация Буша-младшего. Бен Ладен и его ближайшие соратники разгуливали на свободе, а террористическая деятельность «Аль-Каиды» охватила весь мир. Как показали совершенные связанными с «Аль-Каидой» активистами нападения в Лондоне, Мадриде, Бали, Кении и Саудовской Аравии, сеть их здравствует и по-прежнему крайне опасна. Вторжение в две исламских страны – Афганистан и Ирак – наряду с их оккупацией мало помогло войне с терроризмом; напротив, многие наблюдатели, включая меня самого, полагали, что военные действия не исправляют ситуацию, а только усугубляют антиамериканские настроения, от которых питается терроризм.

Из заявления самого правительства США стало ясно, что успех этой массированной атаки на «Аль-Каиду», крупнейшей в истории военной операции, нацеленной на негосударственную сеть активистов, был весьма ограниченным, так что для предотвращения возможного антиамериканского насилия требуются и другие средства. «Войну с терроризмом» следовало вести на многих фронтах и самыми разными способами. Тогдашний госсекретарь США Колин Пауэлл говорил, что лишить «Аль-Каиду» поддержки можно, только если работать с теми социальными и экономическими проблемами на Ближнем Востоке, которые подливают масла в огонь антиамериканизма. Чтобы сгладить впечатление, будто позиция США является антимусульманской и антиарабской, руководство страны настойчиво призывало содействовать мирному соглашению между Израилем и палестинскими лидерами; но до такого подхода администрация Буша-младшего так и не дозрела.

Преемник Буша на президентском посту Барак Обама выбрал иную тактику, хотя она также задействовала военные средства. Обама свел до минимума лобовые военные операции, проконтролировал вывод армии США из Ирака и установил дедлайн для ухода из Афганистана. Почти незаметно отказавшись от понятия «войны с терроризмом», он сосредоточился на конкретных целях. Используя дроны – небольшие беспилотные летающие аппараты, – Обама представил совершенно новый род военных операций – более фокусный и, как надеялись его архитекторы, более действенный. За восемь лет правления обамовской администрации в Пакистане, Афганистане, Йемене, Сомали и ряде других мест беспилотники нанесли сотни ударов, в результате которых погибло более двух с половиной тысяч не-американцев, в том числе много гражданских, оказавшихся не в том месте и не в то время[660]. Подобный подход, несомненно, был эффективнее полномасштабной войны – в особенности же в плане разрушения организационной структуры джихадистов. Наиболее зрелищным его успехом стал совершенный 2 мая 2011 года рейд американских «морских котиков» на укрытие Усамы бен Ладена в Абботтабаде, Пакистан, когда тот был захвачен и убит.