Ужас в музее

В воскресенье, 24 января 1932 года, после того как обитатель номера 303 в отеле «Оранж» никак не среагировал на долгий стук, коридорный-негр открыл дверь запасным ключом и сразу же с воплями кинулся вниз, чтобы сообщить об увиденном администратору. Последний вызвал полицию, а также владельца отеля, который поднялся в роковую комнату вместе с констеблем де Виттом, коронером Богертом и доктором ван Кёленом.

Постоялец был мертв: он лежал навзничь на полу, а нижнюю часть его лица закрывал носовой платок, судя по резкому запаху, пропитанный аммиаком. Ткань плотно прилегала к коже, и под ней угадывались черты, искаженные гримасой предельного ужаса, который подспудно передался и вошедшим. Сзади на шее мертвеца доктор ван Кёлен обнаружил след от укуса – густо-красный с фиолетовым ободком, – оставленный, вероятно, мухой цеце или ей подобным опасным насекомым. Первичный осмотр тела показал, что смерть наступила, скорее всего, в результате остановки сердца, а не вследствие укуса – хотя сделанное позднее вскрытие установило наличие в организме возбудителей сонной болезни.

На столе были обнаружены следующие предметы: тетрадь в истертой кожаной обложке (содержащая вышеприведенные записи), ручка, стопка бумаги, открытая чернильница, врачебный саквояж с золотыми инициалами «Т. С.», флаконы с аммиаком и соляной кислотой, а также стакан, на четверть заполненный порошком диоксида марганца. Емкость с раствором аммиака потребовала более пристального изучения, так как в ней присутствовало еще что-то, помимо жидкости. Приглядевшись, коронер Богерт определил, что этим посторонним предметом была муха.

Судя по внешним признакам, насекомое это являлось каким-то гибридом, имевшим отдаленное сходство с цеце, однако голубой окрас крыльев, сохранившийся даже в крепком аммиачном растворе, объяснению не поддавался. Впрочем, эти крылья пробудили у доктора ван Кёлена смутное воспоминание об одной газетной статье, и его догадка подтвердилась чуть погодя, при чтении дневника. Лапки и грудь насекомого были покрыты чем-то похожим на чернила, причем так основательно, что не отмылись и в аммиаке. По-видимому, муха перед тем побывала в чернильнице и сумела оттуда выбраться, благо крылья ее не намокли. Но как ее угораздило провалиться в узкое горлышко бутыли с аммиаком? Можно было подумать, что она намеренно заползла туда с целью самоубийства!

Однако самая загадочная из всех находок в этой комнате была сделана констеблем де Виттом, когда он поднял взгляд к белому гладкому потолку. Услышав его крик, остальные трое также посмотрели в ту сторону, даже доктор ван Кёлен, который в последние минуты не мог оторваться от тетради в кожаной обложке, бегло просматривая страницы со смесью ужаса, изумления и недоверия на лице. Находка представляла собой множество черных линий – неровных, изгибающихся и пересекающихся, как будто их оставило, ползая по потолку, измазанное в чернилах насекомое. Все сразу же подумали о странной мухе, обнаруженной в бутыли с аммиаком.

Но это были не просто чернильные следы. Даже случайно брошенный взгляд улавливал в них нечто подозрительно знакомое, а при более внимательном рассмотрении четверо мужчин оторопело разинули рты. Коронер Богерт, следуя профессиональному рефлексу, тотчас окинул взглядом помещение в поисках какого-нибудь удлиненного предмета или нагромождения мебели, с помощью которых человек мог бы оставить на потолке эту надпись. Ничего подобного не обнаружив, он снова уставился вверх.

Сомнений быть не могло: чернильные мазки образовывали буквы английского алфавита, а из этих букв выстраивались слова. Доктор первым разобрал надпись, и другие мужчины, затаив дыхание, выслушали текст невероятного послания, начертанного там, куда не могла дотянуться рука человека:

СМОТРИТЕ МОЙ ДНЕВНИК – ТВАРЬ МЕНЯ ОПЕРЕДИЛА – Я УМЕР – ПОТОМ ОКАЗАЛСЯ ВНУТРИ НЕЕ – ЧЕРНЫЕ БЫЛИ ПРАВЫ – ТАЙНЫЕ СИЛЫ ПРИРОДЫ – ТЕПЕРЬ ОСТАЛОСЬ УТОПИТЬ ТО, ЧЕМ Я СТАЛ

Вслед за тем при пораженном молчании слушателей доктор ван Кёлен прочел вслух записи из дневника в истертой кожаной обложке.

Вне времен (с Зелией Бишоп)

(Рукопись, найденная среди вещей покойного Ричарда Г. Джонсона, доктора философии, хранителя Археологического музея Кабота в Бостоне, штат Массачусетс)

I