Читаем Узорный покров (The Painted Veil) полностью

Of course it had, they all had, a significance of some sort, but what was it?Конечно, все это что-то значит, но что именно?
It was as though they performed a ritual dance, elaborate and ancient, and you knew that those complicated measures had a meaning which it was important for you to know; and yet you could see no clue, no clue.Все они словно исполняют ритуальный танец, сложный и древний, и знаешь, что эти замысловатые телодвижения полны смысла, который очень важно понять, но ключа к разгадке нет и нет.
It seemed incredible to Kitty (an old woman was passing along the causeway, in blue, and the blue in the sunshine was like lapis lazuli;* her face with its thousand little wrinkles was like a mask of old ivory; and she leaned, as she walked on her tiny feet, on a long black staff) it seemed incredible to Kitty that she and Walter had taken part in that strange and unreal dance. They had played important parts too.Китти казалось невероятным (по дороге шла старая женщина в синем, синее под солнцем блестело как лазурит, лицо ее, изборожденное мелкими морщинками, было как маска потемневшей слоновой кости; она шла, мелко перебирая крошечными ножками и опираясь на большой черный посох), казалось невероятным, что еще недавно она и Уолтер тоже участвовали в этом странном, непонятном танце, и притом исполняли в нем важные роли.
She might easily have lost her life: he had.Она вполне могла умереть, а он и вправду умер.
Was it a joke?Это не шутки.
Perhaps it was nothing but a dream from which she would suddenly awake with a sigh of relief.Может, это всего лишь сон, от которого она внезапно проснется со вздохом облегчения?
It seemed to have taken place a long time ago and in a far-off place.Все это будто случилось очень давно, где-то очень далеко.
It was singular how shadowy the persons of that play seemed against the sunny background of real life.Удивительно, какими призрачными кажутся персонажи этой пьесы на солнечном фоне действительной жизни.
And now it seemed to Kitty like a story that she was reading; it was a little startling that it seemed to concern her so little.А временами Китти казалось, что она читает про все это в книжке и удивляется, почему судьба героев так мало ее трогает.
She found already that she could not recall with distinctness Waddington's face which had been so familiar to her.Даже лицо Уоддингтона, такое, казалось бы, знакомое, она уже не могла припомнить отчетливо.
This evening they should reach the city on the Western River from which she was to take the steamer.Сегодня к вечеру они прибудут в город на Западной реке, где она сядет на пароход.
Thence it was but a night's run to Hong Kong.А оттуда всего одна ночь до Гонконга.
LXX70
AT first because she had not wept when Walter died she was ashamed.Сперва ей было стыдно, что она не плакала, когда Уолтер умер.
It seemed dreadfully callous.Такая бессердечность!
Why, the eyes of the Chinese officer, Colonel Y #252;, had been wet with tears.Ведь даже у этого китайца полковника Ю глаза были полны слез!
She was dazed by her husband's death.Смерть мужа ошеломила ее.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии