В 4:50 с вокзала Паддингтон. Дело смотрительницы

— Это, разумеется, решать только вам, — сказал Крэддок. — Вы не обязаны отвечать на вопросы, и у вас есть полное право пригласить сюда адвоката до того, как вы на них ответите.

— Вы не... — позвольте мне выразиться понятно, — э... не предостерегаете меня?

— О нет, сэр. — Инспектор Крэддок выглядел должным образом шокированным. — Ничего подобного. Вопросы, которые вы сейчас услышите, я задаю также еще нескольким людям. В этом нет ничего сугубо личного. Просто необходимо исключить сомнения.

— Ну, конечно... Я готов помочь всем, чем могу. Дайте подумать. На такой вопрос нелегко ответить сразу, но мы здесь ведем систематические записи... Полагаю, мисс Эллис сможет помочь.

Он коротко сказал что-то в телефон на своем столе, и почти сразу же вошла стройная молодая женщина в хорошо скроенном черном костюме с блокнотом.

— Моя секретарша, мисс Эллис, инспектор Крэддок. Мисс Эллис, инспектор хочет узнать, что я делал во второй половине дня и вечером... какого числа?

— В пятницу, двадцатого декабря.

— В пятницу, двадцатого декабря. Надеюсь, у вас есть какие-то записи?

— О да. — Мисс Эллис вышла из кабинета, вернулась с офисным календарем для записей, перелистала страницы. — Утром двадцатого декабря вы находились в офисе. У вас было совещание с мистером Голди насчет слияния «Кромарти», потом вы отправились на ланч с лордом Фортвиллем в Беркли.

— А, да, это было в тот день...

— Вы вернулись в офис около трех часов и продиктовали полдюжины писем. Затем уехали в выставочный зал «Сотбис», где вас интересовали некоторые редкие рукописи, которые выставили на продажу в тот день. В офис вы не вернулись, но у меня записано, чтобы я напомнила вам о назначенном на тот вечер ужине в клубе «Кейтеринг». — Она вопросительно посмотрела на него.

— Спасибо, мисс Эллис.

Секретарша выскользнула из кабинета.

— Все это я ясно помню, — сказал Гарольд. — Я поехал в «Сотбис» после полудня, но те вещи, ради которых я ехал, стоили слишком дорого. Затем выпил чаю в маленьком кафе на Джермин-стрит, — кажется, оно называется «Расселз». Зашел на полчаса или около того в кинотеатр документальных фильмов, потом поехал домой. Я живу на Кардиган-гарденз, сорок три. Обед в клубе «Кейтеринг» состоялся в семь тридцать; после него я вернулся домой и лег спать. Думаю, я дал ответ на ваши вопросы.

— Все совершенно ясно, мистер Крэкенторп. В котором часу вы вернулись домой, чтобы переодеться?

— Не помню точно. Вскоре после шести часов, я думаю.

— А после обеда?

— Была, по-моему, половина двенадцатого, когда я вернулся домой.

— Вас впустил ваш слуга? Или, возможно, леди Элис Крэкенторп...

— Моя жена, леди Элис, находится за границей. На юге Франции, она там с начала декабря. Я открыл дверь своим ключом.

— Значит, нет никого, кто мог бы подтвердить, что вы вернулись домой именно в это время?

Гарольд холодно посмотрел на него.

— Очевидно, слуги слышали, как я пришел. Это муж и жена. Но, инспектор, в самом деле...

— Прошу вас, мистер Крэкенторп, я понимаю, что такие вопросы вызывают раздражение, но я уже почти закончил. У вас есть автомобиль?

— Да, «Хамбер Хок».

— Вы сами его водите?

— Да, я не слишком часто им пользуюсь, только по выходным. Водить автомобиль в Лондоне почти невозможно в наше время.

— Полагаю, вы пользуетесь им, когда едете навестить вашего отца и сестру в Брэкхэмптоне?

— Если только собираюсь остаться там на некоторое время. Если еду только на ночь — как, например, недавно на дознание, — я всегда еду поездом. Железная дорога работает отлично, и это гораздо быстрее, чем на машине. Сестра нанимает автомобиль, который встречает меня на станции.

— Где вы держите свою машину?

— Я снимаю гараж в Мьюз, за Кардиган-гарденз. Есть еще вопросы?

— Думаю, пока что все, — ответил инспектор Крэддок, улыбнулся и встал. — Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить.

Когда они вышли на улицу, сержант Уэтеролл, человек, живущий в состоянии мрачной подозрительности ко всем и ко всему, многозначительно заметил:

— Ему эти вопросы не понравились, совсем не понравились. Они вывели его из себя.

— Если вы не совершали убийства, вас, естественно, раздражает, что кто-то думает, будто вы его совершили, — мягко возразил инспектор Крэддок. — Это должно особенно раздражать такого суперреспектабельного человека, как Гарольд Крэкенторп. В этом нет ничего странного. Теперь нам надо выяснить, видел ли кто-нибудь его на аукционе в тот день, и то же относительно кафе. Он мог легко поехать поездом в четыре сорок три, вытолкнуть женщину из поезда и успеть на обратный поезд в Лондон, чтобы явиться вовремя на обед. Таким же образом он мог в ту ночь поехать на своей машине, перенести тело в саркофаг и уехать обратно. Наведите справки в Мьюз.

— Есть, сэр. Вы считаете, что именно так он и сделал?

— Откуда мне знать? — спросил инспектор Крэддок. — Он высокий темноволосый мужчина. Он мог быть в том поезде. И у него есть связь с Ратерфорд-холлом. Он является возможным подозреваемым по данному делу. А теперь — к его брату Альфреду.

II