В 4:50 с вокзала Паддингтон. Дело смотрительницы

Эмма Крэкенторп вошла из соседней небольшой гостиной. Она вопросительно посмотрела на Седрика, потом на инспектора.

— Послушай, Эм. Я приехал сюда в канун Рождества, в воскресенье, так? Приехал прямо из аэропорта?

— Да, — с удивлением ответила Эмма. — Ты приехал сюда почти к ланчу.

— Вот видите, — обратился Седрик к инспектору.

— Вы, наверное, считаете нас очень глупыми, мистер Крэкенторп, — любезно произнес Крэддок. — Мы можем проверить такие вещи, знаете ли. Прошу вас, покажите мне ваш паспорт.

Он выжидающе умолк.

— Не могу найти этот чертов паспорт, — ответил Седрик. — Искал его сегодня утром. Хотел послать в контору Кука...

— Думаю, вы могли бы его найти, мистер Крэкенторп. Но в этом нет такой уж необходимости. Судя по документам, вы в действительности прибыли в нашу страну вечером девятнадцатого декабря. Может быть, теперь вы опишете мне свои передвижения с этого момента до времени ланча двадцать первого декабря, когда приехали сюда?

Седрик выглядел очень разгневанным.

— Что за жизнь сегодня, черт бы ее побрал, — сердито произнес он. — Вся эта бюрократия и заполнение анкет... Вот что порождает бюрократическое государство. Больше нельзя поехать, куда тебе хочется, и делать, что тебе нравится! Кто-нибудь вечно задает вопросы. Что это за суета вокруг двадцатого числа? Что такого особенного в двадцатом числе?

— Это оказался именно тот день, когда, по нашим предположениям, было совершено убийство. Вы можете отказаться отвечать, конечно, но...

— Кто сказал, что я отказываюсь отвечать? Дайте человеку время подумать. И вы на дознании не указывали точную дату убийства... Что нового выяснилось с тех пор?

Крэддок не ответил.

Седрик сказал, искоса бросив взгляд на Эмму:

— Давайте выйдем в соседнюю комнату.

Женщина быстро произнесла:

— Я вас покидаю. — У двери она остановилась и обернулась. — Это серьезно, знаешь ли, Седрик. Если двадцатое стало днем убийства, то ты должен точно сказать инспектору Крэддоку, что ты тогда делал.

Она вышла в соседнюю комнату и закрыла за собой дверь.

— Добрая старушка Эм, — сказал Седрик. — Ну, вот. Да, я действительно улетел с Ибицы девятнадцатого числа. Планировал сделать остановку в Париже и провести пару дней со старыми дружками на Левом берегу. Но случилось так, что в самолете летела очень привлекательная женщина... Просто лакомый кусочек. Говоря прямо, мы с нею высадились вместе. Она летела в Штаты и должна была провести пару ночей в Лондоне по каким-то своим делам. Мы прилетели в Лондон девятнадцатого. И остановились в отеле «Кингсли-пэлэс», на тот случай, если ваши шпионы еще этого не узнали! Я зарегистрировался под именем Джон Браун — в таких случаях не годится пользоваться своим собственным именем.

— А двадцатого?

Седрик скорчил гримасу.

— Все утро ушло на ужасное похмелье.

— А во второй половине дня? Начиная с трех часов и дальше?

— Дайте подумать... Ну, я шатался без дела, можно и так сказать. Сходил в Национальную галерею, это вполне респектабельно. Посмотрел фильм. «Ровенна с Дикого Запада». Всегда питал слабость к вестернам. Этот был чудесным... Потом пропустил пару стаканчиков в баре, немного поспал в своем номере, а около десяти отправился с той подружкой по различным модным заведениям — даже не помню названия большинства из них. Одно называлось «Прыгающая лягушка», по-моему. Она их все знала. Довольно сильно набрался и, по правде сказать, больше почти ничего не помню, пока не проснулся на следующее утро, с еще большим похмельем. Подружка упорхнула на свой самолет, а я вылил на голову холодной воды, пошел в аптеку, выпил там какое-то дьявольское снадобье, а потом двинулся сюда, делая вид, будто еду прямо из Хитроу. Незачем расстраивать Эмму, думал я. Вы же знаете этих женщин, они всегда обижаются, если не едешь прямо домой. Мне пришлось занять у нее денег, чтобы расплатиться за такси. У меня не осталось ни пенни. Просить старика нет смысла — он никогда не раскошелится. Скупердяй... Ну, инспектор, вы удовлетворены?

— Что-то из этого можно подтвердить, мистер Крэкенторп? Скажем, время между тремя часами дня и семью часами вечера?

— Очень в этом сомневаюсь, — весело ответил Седрик. — Национальная галерея, где смотрители смотрят на тебя тусклым взглядом, и полные народу залы... Нет, едва ли.

Снова вошла Эмма. В руке она держала маленький ежедневник.

— Вам надо знать, что каждый из нас делал двадцатого декабря, правильно, инспектор Крэддок?

— Ну... э... да, мисс Крэкенторп.