В ад с чистой совестью

— Я сейчас оботру тебя уксусной водой и укрою простыней. Сначала будет немного прохладно, но потом привыкнешь. Температура только от этого должна снизиться на градус. А через десять минут подоспеет настойка, и ты выпьешь ее. Это отличное жаропонижающее средство. Я сама ее заготавливаю из трав.

Все это она говорила таким приятным спокойным голосом, как говорят добрые воспитатель в детском саду. При этом так ласково смотрела на меня уставшими, как у Германа глазами, что в груди что-то безотчетно защемило, и на глаза опять навернулись слезы.

— Снимешь сорочку? Я велела Герману оставаться на кухне, пока не позову.

Превозмогая сильный озноб, я откинула одеяло и стянула сорочку. Мама Германа действовала очень уверенно. Видно было, что подобные процедуры она проделывала ни раз за свою жизнь. Она смочила уксусной водой подмышечные, локтевые впадины, помазала под коленками, обтерла икры и шею. Самыми последними натерла ступни ног и укрыла меня простыней. Как саваном, пронеслась в голове шальная мысль. Я себя тут же мысленно отругала за глупость.

Через несколько минут вернулся Герман, неся в руках чашку с чем-то дымящимся. Мама тут же его отправила за еще одной чашкой, куда перелила часть жидкости, подула на нее, пока та немного не остыла.

— Вот. Выпей, — она протянула мне чашку. — Через несколько минут температура начнет спадать. Остальное я оставлю на тумбочке. Тут еще две дозы. Настойку можно пить и холодной, температуру все равно собьет. Как начнешь потеть, пусть Герман укроет тебя одеялом. Слышишь? — обратилась она к сыну. Тот только молча кивнул, продолжая буравить меня глазами. — Еще я оставлю мазь. Не нравится мне твой кашель, очень похоже на бронхит. Как только температура перестанет подниматься, будешь натирать на ночь грудь и заматывать чем-нибудь теплым. А еще вот микстура от кашля. Пей ее по десертной ложке три раза в день. — Она поставила на тумбочку баночку и бутылочку и встала с кровати. — Поправляйся. Я загляну завтра.

— Спасибо, теть Вер, — только и успела сказать я, как она подхватила сумку и оставила меня на попечение мрачного Германа.

Только когда хлопнула входная дверь, Герман отлепился от дверного косяка и медленно приблизился к кровати, не переставая сердито смотреть на меня. То ли от неловкости, что лежу тут голая под одной простыней, то ли от предчувствия неизбежного разговора, а может лекарство так быстро начало действовать, я почувствовала, как начинаю потеть, и первая выпалила:

— Укрой меня, пожалуйста.

Он молча накрыл меня одеялом и присел на край кровати, стараясь держаться как можно дальше. Ну, скажи уже что-нибудь, обвинитель чертов! Я не могла больше выносить такой его взгляд. Смотрит, как на преступницу, «глазами, полными упрека». От того, что в голову пришли слова из песни, мало подходящей к ситуации, мне стало смешно. Толстое одеяла, которым была укрыта, как броней, тоже придавало смелости, и я глупо разулыбалась.

— Интересно, что тебя так развеселило? — нарушил молчание Герман.

— Просто, — мотнула я головой.

Представляю, что он думает обо мне. Что я глупая курица, улыбающаяся по поводу и без. Но даже эта мысль не смогла согнать улыбку с моего лица. Я поняла, что как бы он не сердился сейчас, уже то, что пришел, означает, что я прощена. Хотя, до конца не представляла, за что он должен меня прощать? И почему я должна перед ним отчитываться?

— Валяешься тут по собственной глупости, — пробубнил Герман, хотя становилось заметно, как он оттаивает. Видно, улыбка моя все-таки подействовала.

— А ты разве не работаешь?

Это я так решила сменить тему, не придумав ничего оригинальнее.

— Я взял отпуск. Две недели…

Вот как? Значит он в отпуске? Интересно, чем планирует заняться? Может, ехать куда собрался? Эта мысль показалась мне неприятной. И я высказала ее вслух.

— Вообще-то хотел побыть экскурсоводом, показать тебе интересные места. Ну, и отдохнуть немного.

— А-а-а-а, — только и смогла ответить я, в очередной раз подумав, что выгляжу, должно быть, не очень интеллектуально.

— Что, а-а-а-а? А ты заболела!

Вот, значит, как? Расстроила его планы? Ну, извините, мистер, заболеть я могла бы и просто так. Для этого не обязательно лезть в горы и мочить ноги. Думала так, прекрасно понимая, что именно вчерашняя вылазка спровоцировала болезнь.

— Неужели ты не понимаешь, что валяешься в постели по собственной глупости?

Я-то как раз все понимаю. А вот ты не понимаешь, и рассказать я тебе не смогу.

— Откуда ты узнала про этот дурацкий клад?

— Из Интернета, — сказала я первое, что пришло в голову.

— Тьфу ты! Какой дурак туда только выложил?! — Он в раздражении встал с кровати, но сразу же опять опустился на нее. — Нет никакого клада, понимаешь? — Герман наклонился ко мне и заглянул в глаза, — как ты могла поверить этой «утке»?