В бессердечном лесу

Я стою одна посреди двора, в свете луны и завываний ветра. Вокруг парят листья, из щелей в камнях прорастают новые растения. Я закрываю глаза, тянусь ко дворцу, осторожно нащупываю души в нем. Вот душа Пожирателя: тонкая и трепещущая в окружении остальных. Значит, он еще танцует. Душа Оуэна далеко, под землей, но она гораздо ярче, чем у короля. Гораздо сильнее. Вместе с Оуэном еще одна душа. Я чувствую, как она мерцает, а затем умирает. Чувствую горе и ярость Оуэна. Ее так много, что она могла бы поглотить Пожирателя и мою мать. Мне больно за него – это была душа его отца. Теперь она погасла.

Я дала Оуэну обещание, но не могу его исполнить. Авела уже в безопасности, с моими братьями. Когда он выйдет ко мне за дворцовые стены, я все объясню и расскажу, как найти сестру.

Если к тому времени мое истинное обличье не поглотит меня.

Лучше бы уйти сейчас, пока Пожиратель еще танцует. Пока я по-прежнему свободна.

Но что-то удерживает меня здесь, под звездами.

Ветер дует так сильно, что я не слышу его приближения. Не знаю, что он рядом, пока к горлу не прижимается нож, а в нос не бьет его смрад.

– Я до сих пор не уверен, что ты такое, – шипит Пожиратель. – Но скоро узнаю. Думала, я уже забыл о тебе?

В лицо ему летят листья, и он сплевывает их.

– Ты ее создание. Не знаю, как это возможно, но если ты то, что я думаю… – Он смеется и проводит холодным пальцем по моей щеке.

Будь я в истинном обличье, он был бы уже мертв.

Но сейчас я слабая. Хрупкая.

Я кручусь в его хватке, пока он тянет меня через двор на кухню, но из его рук не вырвешься. Его пальцы впиваются глубоко в предплечье. Нож сильнее прижимается к шее. Что-то влажное и теплое стекает за воротник. Я вспоминаю, как порезалась за чисткой картошки и чуть не потеряла сознание в объятиях Оуэна.

Оуэн! Где же он? Я тянусь к нему, пока Пожиратель тащит меня по дворцовым коридорам, мимо неподвижных рядов пленных вязов, в комнату с одним крошечным окном, выходящим на северное небо. Он толкает меня на пол, и я приземляюсь на руку. Та неправильно выгибается подо мной, и за этим мгновенно следует острая, яркая боль.

– Меня ждут кое-какие дела, – говорит Пожиратель. – Но я скоро вернусь.

В его словах чувствуется искренность. Опасность. Обещание мук.

Я ловлю нить души Оуэна. Он далеко от Пожирателя, в безопасности.

Король выходит в коридор и закрывает за собой дверь, запечатывая меня внутри.

– Стойте!

Я подлетаю к двери и колочу по ней бесполезными человеческими кулаками.

Но Пожиратель запер меня в ловушке.

Я девушка в клетке.

Дерево в горшке.

Выхода нет.

Я снова тянусь к душе Оуэна. Он уже не под землей. Его душа пылает от ярости. И я знаю, куда он направляется.

Прямиком к Пожирателю.

Глава сорок седьмая. Оуэн

Во дворце слишком тихо. В коридорах пусто, длинные ряды деревьев в горшках откидывают жутковатые тени в свете масляных ламп. Я прячусь за каждым углом, внимательно прислушиваюсь, прежде чем подняться по лестнице, но можно и не утруждаться. Мне никто не встречается. Может, все придворные по-прежнему в бальном зале. Как и сам король.

Ярость сжигает меня изнутри. Сейчас я не могу думать о своем горе. Иначе оно меня сломает. Все, что у меня осталось, – это гнев.

В личную башню короля ведет узкая, плохо освещаемая винтовая лестница – раз никто не зажег лампы, вероятно, там пусто. Мне это только на руку. Я подожду его.

Крепче обхватив нож, я гадаю, каково будет вогнать его в сердце ублюдка.

Винтовая лестница кажется бесконечной, но внезапно она заканчивается высокой железной дверью, которая отворяется от легкого прикосновения.

Я не готов к тому, что оказывается за ней: большая купольная комната со стеклянным потолком. Это своеобразная обсерватория. Не хватает только телескопа. Стены увешаны нашими с отцом звездными картами. Стол в конце помещения завален книгами и рукописными заметками. Вся комната провоняла гнилью, землей и листьями и гудит от жутковатого электричества, хотя я не вижу ламп. В центре стоит пустой железный стол, не считая кучи пузырьков и ножа на нем. На фоне всего остального он смотрится неуместно.

Я обхожу комнату, растерянность и любопытство ненадолго притупляют мой гнев. Попутно рассматриваю карты; их тут тысячи, начиная с тех самых пор, когда король нанял отца в качестве астронома и подарил ему дом на опушке леса. Кто-то – предположительно, сам Элинион – оставил мерцающими серебряными чернилами неразборчивые записи почти на каждой карте.

Я обхожу половину комнаты, прежде чем мой разум начинает улавливать связь. Все записи сосредоточены вокруг созвездий, которые сместились во время невероятного метеоритного дождя: Туисог Милейниг – Злобный Принц и Морвин – Дева. Легенды гласят, что Принц украл корону и Морвин погналась за ним, чтобы вернуть ее; она следует за ним по пятам, но никак не может поймать.