В бой идут «ночные ведьмы»

Самолеты вылетают один за другим, потом возвращаются, чтобы пополнить боекомплект и запасы горючего, после чего снова летят бомбить врага. Позиции вермахта близ Ворошиловграда разбиты, техника, склады горючего и боеприпасов горят. Зенитные расчеты врага сбиты с толку… Пилоты, штурманы, вооруженцы и механики – все девушки 588-го авиационного полка работают, не зная усталости. Они усовершенствовали способ доставки бомб – раньше штурманы держали их на коленях, теперь под фюзеляжем монтируют специальные короба, открывающиеся с помощью шнура – когда штурман дергает шнур, бомбы падают вниз. Так можно взять с собой более тяжелый боезапас. Придумано отлично, надо немного доработать и усовершенствовать этот способ, тогда самолет получит более грозное оснащение, и Люба с Верой будут отмщены.

В эту вторую ночь количество боевых вылетов девушек 588-го полка почти сравнялось с количеством подобных вылетов в мужских полках, и наряду с непреходящей болью в сердцах отважных летчиц впервые рождается сознание своей силы, и именно оно толкает их на подвиг.

Однажды в 1965 году, через двадцать три года после описываемых событий, Ирине на университетскую кафедру позвонила Наталья Федоровна Меклин, ее подруга, писательница, командир звена самолетов, ставшая во время войны одним из самых известных пилотов 588-го ночного легкобомбардировочного авиационного полка, на счету которой было девятьсот восемьдесят боевых вылетов. Ирина и Наталья остались подругами на всю жизнь. У Натальи дрожит голос. «Нашли тела Любы и Веры», – выдыхает она. Их разыскала комиссар их полка Евдокия Рачкевич, «мамочка».

Недалеко от одной украинской деревни нашли каркас самолета. Две старушки, жившие там, рассказали, что это был У-2, сбитый много лет назад немецкими зенитками и рухнувший на землю. Никто из жителей деревни не рискнул тогда подойти к месту, где упал самолет, – в деревне располагались немцы, и все боялись наказания. Поэтому первыми к самолету подошли гитлеровцы. Они обнаружили на борту маленького биплана тела двух девушек, погибших при падении. Солдаты забрали у них оружие, какие-то личные вещи и ушли. Только тогда несколько местных жителей осмелились подойти к разбившемуся самолету. Они увидели девушку с каштановыми волосами, лицо ее было сильно изранено о стекло, а позади нее – другую, с бледным лицом и маленьким сломанным носиком. Они забрали тела и тайно их похоронили.

Бегство

«Прибыв на фронт, мы увидели отступающую Красную армию-это было похоже на бегство». Когда Ирина начинает рассказывать о лете 1942 года, слова ее полны отчаяния. Владимир Александрович, чиновник Министерства обороны, познакомивший нас с «ночной ведьмой» и изредка присутствовавший на наших встречах, в этом месте вздрогнул, что нас с Элеонорой немало удивило. Обычно он относился к Ирине как верующий к своему святому покровителю. Он слушал ее рассказы со смешанным чувством восхищения, благодарности и почтительности – каждый раз как будто впервые. В тот день Россия праздновала День защитника Отечества, и по этому поводу он принес Ирине огромный букет белых тюльпанов. В уважении, почти преклонении министерского чиновника перед «ведьмой» не было ничего удивительного: сидящая перед нами пожилая женщина в очках с толстыми стеклами и в смешной шапочке была иконой, одним из живых символов Великой Отечественной войны, опорой, на которой держится образ России Владимира Путина. Должно быть, последние слова «ведьмы» о Южном фронте сильно его покоробили, если он, не сумев скрыть свое недовольство, вступил в разговор.

«Мы не бежали, Ирина Вячеславовна. Вы, наверное, хотите сказать, что в тот момент командованием было принято решение об отступлении».

Ирина смотрит на него строгим вопросительным взглядом – так преподаватель смотрит на студента, осмелившегося прервать лекцию.

«Нет, Владимир Александрович, я хотела сказать именно то, что сказала: летом 1942 года на Южном фронте мы бежали перед лицом наступающего неприятеля».

Почтительный чиновник бросил на нас взгляд, напоминающий снисходительный взгляд сообщника: мол, понятное дело, героине, профессору физики, ученому с бесспорным авторитетом все же уже девяносто шесть лет, у нее могут быть временные провалы памяти, она может неверно использовать слова, надо это понимать. Разумеется, в 1942 году советские войска отступали, они оставляли врагу свои территории, но все это в рамках военной стратегии, допускающей подобные маневры: то отступление, то наступление. Порой было необходимо отойти, чтобы потом нанести удар – шаг назад, два вперед.

Он снова вежливо пытается поправить хозяйку: «Ирина Вячеславовна, вы, наверное, хотели сказать, что мы тогда отходили…»

«Ведьма» теряет терпение, она фыркает и, сделав нетерпеливое движение рукой, четко произносит: «Нет, Владимир Александрович, мы бежали, просто бежали. Немцы продвигались вперед, они рвались к Северному Кавказу – еще немного, и они завладеют нашими нефтяными месторождениями, и мы никак не могли их остановить. Вот что мы застали на фронте в 1942 году».