В боях за Молдавию. Книга 2

Лена надела наушники и включила рацию. Был уже поздний вечер, может быть ночь, шторы на окне опущены, горит настольная лампа — время как раз такое, что там, по ту сторону фронта, дежурный радист уже ищет в эфире позывные партизанских отрядов. И Лена Новикова вышла в эфир…

Ее сигнал был принят очень скоро. Рука легла на ключ удивительно твердо. Точка… тире… точка… тире… Всего три минуты работы. Донесение небольшое, эсэсовцы были по-немецки предельно краткими, и Лена выключила рацию. Офицер второй раз за время допросов улыбнулся ей и достал из стола коробку конфет:

— Битте, фрейлейн…

Лена протянула руку.

Вошел гестаповец, тот самый, которого офицер, производивший допрос, вызвал по телефону. Он держал какую-то ленту и, указывая на Лену, о чем-то возмущенно говорил. Потом через переводчика они спросили, что означают лишние три сигнала, которые она передала в партизанский штаб. Лена молчала. Гестаповцы сверили записанное на параллельном аппарате донесение с кодом и повторили вопрос. Лена пожала плечами. Ее схватили за руки и стали выкручивать. Переводчик, как попугай, повторял:

— Что означают лишних три знака?

Превозмогая боль, Лена торжествующе крикнула:

— Я передала им, что я не предатель!..

Сильный удар по голове свалил ее на пол.

Очнулась и с удивлением увидела: над ней стояли какие-то люди в лохмотьях, с изможденными лицами. На глазах у них были слезы. С ней заговорили по-молдавски, потом по-русски. Ей сказали, что она в лагере для военнопленных и арестованных по подозрению в сочувствии Советам. Принесли ее к утру, страшно избитую, без сознания, думали, уже конец. Лена попробовала пошевельнуться — руки и ноги были точно налиты свинцом. В глазах закрутилась пестрая карусель, и она снова погрузилась в бездонную темноту.

Лену Новикову видели в том лагере арестованные гитлеровцами жители села Лапушна Филипп Николаевич Букур и Иван Георгиевич Чебан. Им посчастливилось дождаться освобождения, они и сейчас живут в своем родном селе.

Комиссар Можжухин в одном из своих писем к автору вспоминает: «Однажды утром к нам пришли крепко потрепанные бойцы из отряда Костылева и сообщили, что их радистка при облаве попала в плен с рацией и кодом. Мы об этом тут же сообщили в УШПД (Украинский штаб партизанского движения), нам оттуда было потом сообщено, что она выходила на связь по заданию немцев, но условным знаком известила УШПД, что находится в плену…»

Так партизанская радистка комсомолка Лена Новикова выполнила свой долг перед Родиной.

Вот уже двадцать лет родители отважной партизанки, проживающие на Брянщине в городке Почеп, разыскивают пропавшую без вести дочь. То, что им удалось установить, мы здесь рассказали. Но как погибла Лена, где ее могила — это пока неизвестно. В поиски включились комсомольцы, молодежь и пионеры Котовского района. Первым начал сбор материала о жизни и борьбе Лены Новиковой отряд «Красных следопытов» восьмилетней школы в селе Болчаны, в том самом селе, где когда-то была схвачена фашистами юная партизанка.

…А лесник по-прежнему аккуратно являлся в Ганчешты, и, став в угодливую позу перед шефом, доносил:

— В урочище Бабеняса все в порядке. Порубок, пожаров не было. Чужих не видел. Листовок не находил…

Шеф слушал его сперва с некоторым, а потом с явным недоверием. И однажды лесник заговорил по-другому.

— В урочище Бабеняса мною найдено восемь закопанных в яме парашютов, три пустых консервных банки. Все это я привез с собой. Разрешите показать?

Шеф позвонил немецкому коменданту. Явился эсэсовский офицер. У Маника отобрали привезенное, осмотрели, потом приказали сесть в машину с немецким офицером и переводчиком. За юрким «оппелем» следовали крытые брезентом немецкие грузовики с карателями. Лесник показал место, где он нашел парашюты. Немцы порыскали вокруг, беспорядочно постреляли из автоматов и уехали. Лесника похвалили за донесение и обязали являться в комендатуру почаще. Манику ничего не оставалось, как повиноваться. И почти в каждый свой приход в комендатуру он приносил какое-нибудь вещественное доказательство присутствия партизан в лесу: парашюты, листовки, обрывки советских газет, пустые консервные банки, разбитые батареи от портативных радиостанций. В комендатуре эти донесения выслушивали, делали какие-то пометки на карте, однако карательные отряды по горячим следам не посылали.