В большом чуждом мире

— Хорошая виска… да… Подорожала только, раньше мы ее как воду пили. Много чего переменилось. Ладно уж, друзья, расскажу я вам про все. Вот отсюда, к примеру, труб видно не было, одна земля да голодная пасть, это рудник, значит. И Майнина никакого не было. Знаю, знаю, что Майнинг, да так оно легче… а то не выговоришь. Ни печей этих собачьих, ни плавилен. Золото искали, а не какую-нибудь медь! И кабака этого не было, и окон стеклянных, а уж бильярда — и говорить нечего! Ну, что в нем? Тук да тук! Никакого удовольствия. Вот кости или там карты — дело другое. А главное у нас, знаете, что было? Люди были, мужчины. Вот с места мне не сойти — какие люди! Про отца моего и вспоминать нечего! Умер он не здесь, на порохе подорвался. Я был маленький, а помню. Как раз в те времена хозяин мой Линче — знаю, знаю, что Линч, — вздумал новую шахту рыть. Делать ему нечего было. Денег у него, золота — куры не клевали. Все с Велесом мерялся. Сказал ему кто-то, что на осенний праздник божьей матери Велес разукрасил быкам копыта и рога чистым серебром. Ну, Линче мой, не будь дурак, разукрасил своих быков золотом. Рудник-то — дело выгодное, знай добывай. Отец, значит, мой уже помер, а я подрос, и к работе меня потянуло. Говорю я это хозяину, а он — ладно, работай. Хочешь, не хочешь, а на рудник пойдешь, такая уж тут судьба. Вот тогда и принялись мы за эти скалы. И киркой, и ломом, и порохом — ничего их не берет. А тут хозяин мой Линче взял да и помер, и семье своей оставил всего две горсточки серебра. А какой был богач!.. Совсем разорился! Да, полоумный был человек. Хотя, кто его знает… Может, поглупей его, которые искать боятся. Тихие дураки хуже. Вот был у нас один, что ни искал — все находил, его Мелитоном звали. Сам работал, никого не брал, а золото да серебро так к нему и плыли. И как он их сквозь землю видел? Надо вам сказать, одни в горах копают, другие из воды намывают, но все по-божески, понемногу. А Мелитон очень много находил, и никто не знал, как ему это удавалось. Вот и стали болтать, что он черту продался, — кто ж, кроме нечистого, столько золота отвалит? Услышал про это Мелитон и говорит: «Черту? Еще чего! А чтоб вы знали, что тут все по чести, устрою-ка я праздник в день Кармильской божьей матери, если бог не приберет». Так и сделал, и праздник был на славу. Серебро он двумя руками сыпал, жаль — третьей не было. Вот народ и поутих, про черта не поминал больше, а Мелитон умер и уменье свое в могилу унес. Искали и другие, тоже находили, да не столько. Очень он прославился, и, если кто запросит лишнюю цену, у нас говорят: «Что я тебе, Мелитон?» А вообще-то я вам рассказывал про хозяина и про то, как я сюда попал. Умер он, бедняга, и рудник его «Красавица» так и остался. А мы сюда ушли. Тут были гринго Гофри или Годфрид, что ли, никогда не знаю, как правильно сказать. Ладно, бог с ними… Только работать нам не давали, в пуне бродили страшные разбойники, а с ними — сам Дикарь Васкес…

Калисто тихонько сказал приятелю, что он не раз видел Дикаря, и очень гордился знакомством с такой знаменитостью.

— Они нападали на погонщиков и на всех путников, никто не мог пройти через пуну. И пустил кто-то слух (я так думаю, это все враки), что они хотят напасть и на здешний поселок, все забрать — хозяйские деньги, агуардьенте, виску и девиц. Тогда наши Гофри набрали двадцать молодцов и поставили над ними такого Мору, они его Мога звали. Я как раз считал ружья и патроны, а тут пришел один гринго и говорит: «Езжайте в пещеры, что у Гальяйяна, и доставьте мне этих разбойников живых или мертвых». По-своему, ясное дело, говорит, как они все, смех да и только. Дали нам каждому лошадь и по бутылке спиртного. Мы двинулись в путь, а ночь была черная, как вот мое пончо. Едем мы, едем, молчим, чтобы нас не услышали, да и от страха кто ж будет говорить перед таким-то делом! Ну, когда развидняться стало, подъехали мы к пещерам. Бутылки ото рта не отнимали… Тут Мора, — крепкий был человек, он впереди ехал, — слез тихонько с коня и нам рукой махнул, чтоб мы тоже слезали. Мы слезли, подошли к нему, все так тихо, только ветерок посвистывает, да птичка на лету прокричала, и еще — конь заржал, а другой ему ответил. Кое-кто из нас перекрестился, но это зря, выстрелов не было. Солнце то ли вставало, то ли нет. А кстати, не выпить ли нам? Ах, хорошая виска!

Дона Шеке и газетчиков окружили шахтеры, молодые и постарше, все внимательно слушали, потягивая виски. А за другими столиками играли в кости и в покер.