В Большом театре и Метрополитен-опера. Годы жизни в Москве и Нью-Йорке.

У меня были прекрасные отношения с коллегами, и я сказал тогда одному из них, исполнявшему в то время обязанности инспектора струнной группы оркестра: «Видишь? Стоило ему только со мной раскланяться, как его уже и сняли!». Конечно, времена стали более вегетарианскими, но такие шутки можно было себе позволить только с действительно близкими людьми. Посмотрим теперь на серьёзную часть истории снятия Подгорного.

Вот как Подгорный описывал своё смещение:

«Лёня рядом, всё хорошо, вдруг выступает из Донецка секретарь обкома Качура и вносит предложение совместить посты генсека и Председателя Президиума Верховного Совета. Я обалдел. Спрашиваю: «Лёня, что это такое?». Он говорит: «Сам не пойму, но видать, народ хочет так, народ». (Википедия)

* * *

Всё это стало хорошо известным теперь, а тогда, находясь иногда физически на близком расстоянии от «вождей» и видя их поведение, хотя и довольно короткое время, мы могли строить свои собственные умозаключения.

Как уже здесь говорилось, оркестр Большого театра всегда участвовал в самых важных концертах – ноябрьских празднованиях годовщин Революции, Первого мая, и часто также в заключительных концертах, посвящённых закрытию партийных съездов, благо было «недалеко ходить» – Кремлёвский Дворец Съездов, где проходили всегда партийные съезды, был и филиалом Большого театра.

Где-то в начале 1976 года мне довелось участвовать в концерте, посвящённом закрытию 25-го съезда КПСС. Интересно, что уже в это время у меня был на руках вызов из Израиля, но это, как ни странно, никак не отразилось на моём участии в подобных мероприятиях. Принято было считать, что как раньше НКВД, так и теперь КГБ, исключительно скрупулёзно изучает всех участников, прежде чем дать им на руки пропуск на участие в «спецмероприятии». Можно предположить, что либо там работали всё же не так уж хорошо, или же это было новое веяние – никого не «обозначать» до поры официальной подачи документов, но я участвовал все три года (вызов один раз был продлён) до подачи документов на выезд во всех подобных мероприятиях.

Тот концерт запомнился по ряду причин. Помнится, что на генеральную репетицию во Дворец Съездов нас вели так сказать «огородами», то есть окольными путями. Мы, как всегда вошли в Кремль через Кутафью башню, где была первая проверка документов.

Затем, уже на территории Кремля нас ввели в какое-то здание, где была вторая проверка пропусков и мы начали длинное шествие: через Грановитую палату, где я никогда не бывал раньше, через большой Кремлёвский дворец, через какие-то ещё парадные залы, чтобы наконец выйти во внутренний двор прямо к служебному входу в КДС. Для чего был весь этот «переход через Альпы» – никто не мог понять, да и не пытался. В КДС всё было без изменений. Только в буфетах – даже наших служебных – появился «дефицит» – растворимое кофе. Началось быстрое «отоваривание», и зазевавшиеся до «дефицита» уже не добрались. Народу собралось на это мероприятие – за кулисами – огромное количество. Тут были танцевальные ансамбли со всего Союза, знаменитые драматические актёры, солисты балетов нескольких театров – из Баку, Тбилиси, Риги и других городов. Казалось, что всем участникам просто не хватит времени в этом концерте. Но каким-то образом, всё же все приехавшие в Москву уместились в почти двухчасовом концерте. Программа была в основном похожей на другие концерты подобного рода.

Наконец настал день самого концерта. И в антракте концерта одна моя коллега, муж которой был хотя уже на пенсии, но в недалёком прошлом чуть ли генералом КГБ, увидев в первом ряду знакомого, воскликнула: «А ты что тут делаешь?». Знакомый, как я понял был из «конторы» её мужа – молодой ещё довольно парень, нагнулся к ней через барьер и сказал: «Да вот… сидим. Через одного…», – добавил он конфиденциально. Как видно он также занимал определённое положение, если моя коллега его знала (может быть и не на уровне её мужа, но всё же в чинах). Как я понял, они сидели в первых рядах – через одного делегата один «сосед» («соседями» в МИДе всегда называли членов КГБ, так как старое здание Министерства иностранных дел находилось совсем рядом с Лубянкой). Кстати, муж моей коллеги начинал свою службу именно в МИДе скромнейшим служащим на минимальной зарплате. Я помню, когда они поженились в начале 1950-х годов (мы учились у одного и того же профессора, только она была на пять лет старше меня), они просто невероятно нуждались, пока она не поступила в Большой театр. А его, как видно, к концу 50-х заметили «соседи», и он под «крышей» МИДа теперь уже был в числе служителей «Щита и меча» революции.