В Большом театре и Метрополитен-опера. Годы жизни в Москве и Нью-Йорке.

Почти одновременно со мной из Большого театра уезжал помощник концертмейстера оркестра театра Адольф Брук. Он работал в оркестре много лет. Прекрасный музыкант, талантливый скрипач, одно время даже исполнял обязанности концертмейстера Оркестра Московской Филармонии в поездках во время гастролей в США с главным дирижёром этого оркестра К.П. Кондрашиным. Брук был превосходным музыкантом, если можно так выразиться – «широкого профиля». Он организовал Камерный оркестр, состоявший из членов оркестра театра, которым он дирижировал (после его отъезда его идею продолжил Юрий Симонов). Здесь следует коротко рассказать и о его несомненном дирижёрском таланте. Как-то в середине 70-х годов, обычно дирижировавший спектаклем «Свадьба Фигаро» Б.Э. Хайкин по каким-то причинам не смог попасть вовремя к началу спектакля. То есть он мог приехать только к концу 1-го Акта. Адольф Брук был концертмейстером оркестра в тот вечер и к нему обратился директор с просьбой выручить – начать спектакль и продирижировать первым актом. Брук согласился. Спектакль начался почти без опоздания. Хайкин приехал к концу первого акта, сел в директорской ложе и был настолько удовлетворён выступлением Брука, что предложил ему в антракте довести спектакль до конца. Предложил, быть может, и не без задней мысли – финал 2-го акта оперы очень труден для певцов и для дирижёра. Он идёт без перерыва более пятнадцати минут и изобилует сложными ансамблями. Брук блестяще себя проявил, и стало ясным, что появился новый, талантливый дирижёр, заявивший о себе сразу, без всяких репетиций и выручивший Большой театр в трудную минуту.

Казалось бы, что его следует занимать сначала, как ассистента дирижёра в других спектаклях и постепенно вводить его в репертуар как действующего дирижёра. Как выяснилось очень скоро – в планы Симонова это совершенно не входило. Он объявил конкурс на замещение должности ассистентов-стажёров, что совершенно очевидно никак не соответствовало уровню Брука – начинать подобную деятельность с такой позиции. И всё же пришлось несколько раз дать возможность Бруку продирижировать «Свадьбой Фигаро» в Большом театре. Каждый раз он проводил спектакль с блеском, проявив себя снова замечательным музыкантом и дирижёром. Когда на общем большом собрании оркестра в присутствии директора оркестра, Симонову задали вопрос – «Почему Бруку не дают дирижировать в театре?» Юрий Иванович напомнил человека, на которого напал столбняк из-за нескромной просьбы дать «взаймы» деньги без отдачи обратно… Он был просто потрясён таким вопросом! Тем дело и кончилось.

Позднее Адольф Брук стал концертмейстером оркестра в Сан-Франциско, где благополучно работал много лет. Оркестр Большого театра действительно много потерял в лице такого музыканта и дирижёра, каким был Адольф Брук, ценность которого совершенно не была принята во внимание Ю.И. Симоновым, да и дирекцией театра.

* * *

В последний раз перед отъездом я был в Большом театре в качестве зрителя. Меня и моего отца пригласил на один из премьерных спектаклей «Революцией призванный» («Лениниана» – по Маяковскому) композитор этой оперы-балета и наш многолетний друг Эдуард Лазарев. Понятно, что я уже не играл к тому времени никаких премьер – оставалось несколько недель до отъезда.

Опера-балет была написана к столетию Ленина – ещё в 1970 году, но по ряду причин поставлена тогда не была. За постановку взялся сам Б.А. Покровский – главный режиссёр Большого театра, один из самых прославленных театральных режиссёров страны. Лазарев много раз с большим энтузиазмом рассказывал у нас дома о главной идее этой постановки – воплощении текстов Маяковского в стилизованном балаганном революционном «театре-райке». То есть авторы спектакля хотели попытаться возродить в 1979 году на сцене Большого театра эстетику театрализованных простых и примитивных «пьес-агиток» для непросвещённой массы зрителей – солдат и рабочих первых революционных лет. По крайней мере, так именно рассказывал Лазарев о замысле постановщиков этого спектакля.