В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Появившееся свободное время Гарри посвящал заброшенной было «Физиологии человека» и прогулкам по Хогвартсу. Гарри бродил по залам и коридорам до самого отбоя, надолго застывая перед мозаиками и витражами, статуями и портретами – огромный замок завораживал его.

Портреты, кстати, у магов были живыми и даже могли разговаривать. Правда, при этом они очень смущались и называли собеседника господином, а то и повелителем. Гарри старался не тревожить застенчивых обитателей портретов без крайней нужды, его слегка коробила откровенная паника в нарисованных глазах. Привидения, как им и положено, всё время где-то прятались, а знаменитого полтергейста Пивза Гарри видел всего пару раз, и то издали.

– Где ты ходишь? – сердитым шёпотом спросила Гермиона, а Рональд деловито распорядился: – Ты самый мелкий, стань вот здесь, чтобы тебя хоть чуть-чуть было видно.

– Добрый вечер, – прохладно сказал им Гарри и ободряюще улыбнулся Невиллу. Тот явно нервничал, переминался с ноги на ногу, поминутно одергивал мантию и поправлял галстук.

Поттер нахально встал чуть впереди троицы, заправил за ухо упрямую прядь и принялся любоваться потолком Большого зала – это ему никогда не надоедало. Есть хотелось всё сильнее, значит, он потратил на Пьюси достаточно много сил. Интересно, можно как-то регулировать интенсивность магического воздействия? На занятиях они только махали палочками и произносили затверженные слова на латыни, которую ехидный Малфой называл «кухонной» – никто из преподавателей не заострял внимания на сознательном усилии при сотворении чар и заклятий.

Лишь Макгонагалл говорила: «Представьте результат. Только развитое воображение делает из мага хорошего трансфигуратора». На своё воображение Гарри никогда не жаловался, но трансфигурация ему не давалась совершенно. Значит, дело не только и не столько в воображении. А в чём?

Кроме того, в гостиной тот же Малфой спокойно обходился без латыни и без палочки – зажигал Люмос и призывал книги, хотя чары призыва они ещё не проходили. А ещё щекотал Миллисенту, когда та чересчур увлекалась вязанием, а не им, несравненным Хорьком. Вязала, кстати, Милли руками – крохотным крючком вывязывала безумно сложные и неимоверно красивые кружева. Правда, Гарри не был уверен, что тут обходилось без магии, а спросить побаивался.

У Поттера было подозрение, что все чистокровные скрывают большую часть своих способностей, а палочками пользуются только в серьёзных случаях – в работе или в драке. Недаром он так и не смог с достоверностью вычислить ни одного тёмного мага.

– Это и есть знаменитый Мальчик, Который Выжил? – раздался за спиной уверенный женский голос. Гарри вздрогнул от неожиданности и, не торопясь, обернулся. – Маловат он для героя.

На него насмешливо, поверх очков, смотрела средних лет дама, не столько красивая, сколько яркая. Тётя – нет! – мама называла таких женщин «эпатажными» и неодобрительно поджимала губы. Безжалостно завитые белокурые волосы, кроваво-красная помада на губах, покрытые фиолетовым лаком ногти, невообразимо вызывающая мантия и очки в стразах – похоже, дама была не дамой, а как выражался Вернон, дамочкой.

– Добрый вечер, мэм! – Гарри робко улыбнулся и по-малфоевски захлопал ресницами.

Дамочка хмыкнула и поманила пальцем какого-то тощего и невзрачного субъекта, нагруженного штативом и огромным ящиком:

– Ну что, все готовы? Фредерик, возьми в кадр всю компанию, а потом сделаем несколько крупных планов.

Тощий Фредерик проворно распаковал ящик, водрузил на штатив допотопного вида фотоаппарат и принялся возиться со стеклянными пластинами. Гарри с интересом наблюдал за вознёй и гадал, получаются ли движущимися негативы, или потом накладывают чары на готовую фотографию.

– Мисс Скитер, – к дамочке подошёл директор, и Гарри едва не расхохотался в голос, до того они были похожи: яркие мантии, вычурные очки и куча побрякушек. У Скитер не было бороды, увешанной колокольчиками и бусинами, а Дамблдор не носил высоченные каблуки, но эти различия в глаза особо не бросались. – Прошу вас помнить, что дети ещё не ужинали. Не затягивайте, пожалуйста, с мероприятием.

– О, – нехорошо оживилась дамочка, – вы пригласили на интервью голодных детей? Как мило. Дети, вас обещали оставить без ужина, если вы правдиво ответите на мои вопросы?

– Мисс Скитер! – всплеснул руками опешивший Дамблдор, а покрасневшая Гермиона громко возмутилась и обозвала журналистку «писакой».

«Хорошее начало», – с досадой подумал Гарри и осторожно скосил глаза в сторону слизеринского стола. Ближайший край стола занимали семикурсники, и, похоже, они были в бешенстве – на их лицах блуждали рассеянно-безразличные улыбки. Поттер поёжился. Если он провалит это интервью, возвращение в подземелье будет самоубийством. Придётся постараться прекратить фарс. Итак, что он знает о жёлтой прессе?

– Я прошу прощения, мисс Скитер, – Гарри подошёл к дамочке, мысленно морщась от тяжёлого восточного аромата её духов, и тихо рассмеялся, – если вы напишете, что героя магической Британии морят голодом, меня завалят посылками с едой. Смилуйтесь!