В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

– Итак, мистер Поттер?

– Я не знаю, профессор Снейп. Само собой получается, когда я испуган или зол, – не глядя на мадам Помфри, сказал Гарри. Фигушки ему, а не рассказ о браслете. Врать, конечно, некрасиво, но декану он ни на пенс не доверял. «Ни на кнат, – мысленно поправил Гарри сам себя. – Хотя как раз Снейп знает, как выглядят пенсы».

– А сейчас вы боитесь или злы? – светски поинтересовался декан.

Поттер ссутулился и поёрзал на стуле. Отвечать он не собирался.

Снейп подождал ответа ещё немного и заговорил сам:

– Больше чем уверен, мистер Поттер, что вас уже просветили насчёт вашего небезынтересного происхождения и небесспорных способностей. Нельзя учиться на Слизерине и не подвергнуться тщательнейшей проверке уровня магической силы и, скажем так, вектора её приложения. Похоже, результаты вашей проверки впечатлили многих. Понимаете ли вы, что это значит?

Гарри, не подымая глаз от пола, отрицательно мотнул головой. До тех пор, пока Снейп не сумеет внятно объяснить, что ему нужно, лучше не говорить ни слова. «Можешь себе представить, – зазвучал в его голове чуть хрипловатый голос младшего Нотта, – что за фрукт у нас в деканах».

«Фрукт» между тем, вздохнул и поинтересовался:

– Вы вообще намерены со мной разговаривать, мистер Поттер?

Гарри опять потряс головой и уставился на туфли Снейпа – черные, натертые до блеска, с острым носом, весьма неудобные на вид. Интересно, мозоли добавляют декану стервозности или наоборот, тот усмиряет свой дурной нрав узкими туфлями?

– Северус, – вмешалась мадам Помфри, видя, что разговор зашёл в тупик. – Наш мальчик весьма упрям, он даже Иппи на пару вопросов не захотел ответить. Давай-ка ты просто расскажешь ему всё, что ты рассказал мне. А потом будем думать.

– Упрямство нашего мальчика, – зазвучал ненавистный бархатный баритон, – будет стоить ему жизни. Я не шучу, мистер Поттер.

Гарри поднял глаза и уставился на Снейпа. Если слизеринец говорит об угрозе жизни, значит, речь идёт именно о смертельной опасности. Дети Салазара – люди несентиментальные.

– Я не понимаю, зачем вам всё это нужно, – наконец сказал Гарри, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я вам не верю, простите.

– Мерлин простит, – прохладно отозвался декан и с неожиданной горечью добавил: – И даже он не знает, зачем мне это нужно. Слушайте же, мистер Поттер.

Первая часть истории дружбы Лили Эванс и Северуса Снейпа не стала для Гарри потрясением, он уже знал её от тёти Петунии. И ему было до слёз обидно, что два каких-то сопливых мажонка, увлечённых планированием своей новой прекрасной жизни в магическом мире, не разглядели чувств его замечательной тёти.

Впрочем, Петуния Дурсль рассказала о маленьком Снейпе достаточно, чтобы понять – его в нормальном мире ничего не держало. Наоборот, магловская жизнь Северуса Снейпа могла отвратить от людей кого угодно. Но вот Лили Эванс Гарри понять не мог. Самое главное у человека – его семья. Как можно с лёгкой душой отказаться от родной сестры? Гарри вспомнил своего брата и улыбнулся. Дадли Дурсль – властный, упрямый, вредный, предвзятый – никто не назовёт этого типа ангелом во плоти. Но как же Гарри его любил, и как его не хватало здесь, в Хогвартсе. Уж адмирал Дурсль быстренько навёл бы здесь порядок!

А вот рассказ об учёбе в Хогвартсе Гарри выслушал с интересом. Школьные годы у Снейпа тоже не задались благодаря Джеймсу Поттеру с компанией. Гарри посочувствовал бы нищему полукровке, так жестоко обманутому во всех своих надеждах, не знай он, кто из этого полукровки вырастет. Почему-то вспомнилась малфоевская сказочка о некроманте по прозвищу Душегуб, которого тоже невозможно было пожалеть – уж очень страшно тот мстил своим обидчикам.

Снейп излагал свою историю сухо и кратко, но Гарри обладал весьма живым воображением и легко домысливал несказанное. К тому же, во время слизеринского бойкота он от души наслушался о двух Предателях крови – Поттере и Блэке – напрочь сгубивших магию двух старых семей. Слизеринцам Гарри тоже пока не слишком доверял, но друзей старшего Поттера в Хогвартсе не было, а профессор Макгонагалл и Хагрид описывали табличку из Зала наград, а не живого человека.

Гарри благоразумно решил не спешить с оценкой личных качеств своего вероятного отца. Иногда у самых неблаговидных поступков имелись весьма достойные оправдания. В конце концов, он сам лгал и изворачивался на каждом шагу, причём не видел в этом ничего дурного и никому не желал зла. Условие выживания, не более.

А потом пошли совсем уж тошные откровения – о службе Лорду, о пророчестве и о гибели семейства Поттеров. Гарри замутило. Обе стороны конфликта показали себя кровожадными маньяками. Нет, в детали Снейп не вдавался – просто бесстрастно перечислял факты, но Гарри хватило и этого. «Ура нейтралам, – вяло думал Поттер, слушая описание «боевых» действий. – Хоть у кого-то в Британии остались мозги».