В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Макгонагалл замотала головой, и Альбус с изумлением заметил слёзы в уголках её глаз.

– Минерва, – он вскочил с места и призвал фиал с успокоительным зельем. – Минни, ну же, девочка, успокойся. Выпей, милая.

Дамблдор пересадил Минерву на диванчик и сам присел рядом. Он был растерян и немного испуган – даже на похоронах своего супруга эта женщина держалась с большим самообладанием.

– Что произошло? – мягко спросил Альбус, выждав, пока Минерва успокоится.

– Это давно началось. Мне следовало сразу сказать вам об этом, – голос Макгонагалл ещё подрагивал, но уже обрёл привычные интонации, и директор еле слышно перевёл дух. – Я… О, Мерлин! Я плохо отношусь к Гарри Поттеру!

Дамблдор оторопел и не нашёлся что сказать. Он только в волнении дёрнул себя за бороду и суетливым жестом поправил очки.

– Дико звучит, я понимаю, – кивнула Макгонагалл, – но мне не нравится мистер Поттер. Настолько, что в его присутствии я частенько не могу удержать себя в руках. Это ужасно, я несу такую чушь! Умом понимаю, что мальчик ни в чём не виноват, и ему изрядно досталось, в том числе и по нашей вине… Но эта неприязнь! Она какая-то… Не смейтесь, Альбус! Это что-то первобытное, неконтролируемое.

– Я не смеюсь, Минерва, – Альбус опять потянулся к бороде, но усилием воли отдёрнул руку. Что за год! Неприятная привычка, почти искоренённая, вернулась как ни в чём не бывало. Придётся опять вплетать в бороду колокольчики, чтобы вовремя ловить себя на дурацком жесте. – Какое уж тут веселье. А ты ничего не путаешь?

Макгонагалл взмахнула рукой, силясь подобрать слова, и с силой выдохнула:

– Нет! Увы, нет, Альбус. Я в ужасе. И отчётливо понимаю, что не смогу общаться с ним так, как он того заслуживает. Умный, упорный и любознательный мальчик. Немного упрямый, конечно, но когда это было недостатком для мужчины? А я… Альбус, что мне делать?

– Минерва, давай по порядку. Когда ты заметила у себя… э… странную реакцию на Гарри?

– Да в первый же вечер! – воскликнула Макгонагалл и продолжила едва слышно: – Я ещё имени его не знала, а уже отчитала за какую-то ерунду. Ещё до распределения. Хотя я никогда так не делала раньше, никогда. Но самое страшное, Альбус, в том, что я не могу удержаться от агрессии в своей анимагической форме. Вы знаете, я всегда оборачиваюсь на вводном занятии у первокурсников. Детям это нравится, а ещё они сразу получают представление об анимагии. Так было и в этом году. Я обернулась и едва не сошла с ума – Альбус, я без малого не вцепилась Гарри в лицо! Дикий страх, иррациональный… Мне показалось, что я становлюсь кошкой.

– Глупости, Минерва. Я не владею анимагией, но, если ты помнишь, имею учёную степень по трансфигурации. Какой-нибудь экзальтированный анимаг, конечно, может отождествить себя с животным, но это сходство живёт лишь в его воображении. Даже если такой безответственный человек «отдастся на волю инстинктов», это всё равно будут инстинкты высшего примата, – Дамблдор тяжко вздохнул и вдруг лукаво улыбнулся: – Помнишь, как долго ты училась чесать ухо задней, а не передней лапой?

– Альбус! – возмутилась Макгонагалл. – Вы это мне рассказываете? Идиосинкразия на одного-единственного человека вовсе не делает меня идиоткой! Я, вообразите, всё ещё помню базовые основы теории анимагии!

Дамблдор смущённо крякнул и собрался извиниться, но Макгонагалл не дала ему и рта раскрыть:

– Я испугалась до умопомрачения. Я чувствовала эти самые чуждые инстинкты, будь они неладны! Даже не помню толком, как обернулась назад, и остаток занятия просто пыталась прийти в себя. С тех пор я ни разу не оборачивалась – боюсь потерять контроль над аниформой. Я. Мастер трансфигурации. Анимаг. Боюсь.

Она закрыла лицо руками, а Дамблдор осторожно приобнял её за плечи:

– Минерва, а ты давно показывалась колдомедику? Я бессовестно свалил на тебя кучу дел, может быть, ты просто переутомилась?

– Я не Спраут, – фыркнула Макгонагалл, – и не Слагхорн, чтобы стенать всякий раз, когда приходится пошевелиться. Уж такой порок, как лень, меня не возьмёт!

– Никто не говорит о лени, что ты! Усталость – это совсем другое. Ты хорошо спишь?

– Нет, Альбус! Я плохо сплю! А ещё я плохо объясняю! Или вы меня плохо слышите? Проблема в том, что я схожу с ума, когда вижу Гарри Поттера! Я превращаюсь в истеричку, грубую и… – Макгонагалл замолчала, перевела дыхание, собираясь с силами, и всё-таки выговорила: – И несправедливую. Будь живы Лили и Джеймс, они бы меня уже прокляли.

– Кстати, о проклятиях, – осторожно вставил Дамблдор, увидевший возможность деликатно озвучить самую вероятную причину этого странного недомогания. – Только не сердись, Минерва, но ведь бывают и тёмные проклятия, а их не так просто распознать.