В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

– Большинство магов ощущает лишь самые сильные всплески потенциально опасных тёмных заклинаний, – усмехнулся Сметвик. – Лет шесть назад в «Британской колдомедицине» была опубликована серия интереснейших статей на эту тему.

– Не знал, что ведутся такие исследования. И кто автор? – заинтересовался Дамблдор.

– Группа анонимных авторов, читай, сотрудников Отдела тайн, – сказал Сметвик. – Склонен согласиться с их мнением. Большинство страшных историй на тему сосуществования светлых и тёмных магов – есть результат обычной предубеждённости. Я сорок с лишним лет женат на светлой ведьме, и меня ни разу не выставили из супружеской постели по причине невнятного зуда.

Макгонагалл опять фыркнула.

– Но? – улыбнулся Альбус. – Не может быть, чтобы не было ни одного «но».

– В точку, профессор. Но имеется некоторое количество светлых магов, которых буквально корёжит от проявлений тёмного колдовства. Ни от силы мага, ни от его чистокровности это не зависит – индивидуальная реакция.

– Вы хотите сказать, что неприятие тёмной магии зависит от… эм… особенностей физиологии? – Дамблдор сплёл ухоженные пальцы и внимательно посмотрел на Сметвика. – Я как-то слышал об этой точке зрения и не нахожу её сколько-нибудь верной.

– Это потому что вы не колдомедик, профессор. От физиологии зависит всё – от пищевых пристрастий до выбора сексуального партнёра.

– Да ну. Я люблю сладости, потому что старик? Но я их и в молодости любил, мистер Сметвик.

– Вы ментальный маг, мистер Дамблдор. Вы с рождения любили сладкое, а сейчас просто обожаете, потому что теперь вы ещё и старик. Бич магов разума – вечный дефицит глюкозы. Ваши пристрастия в еде не уникальны. Мало того, они весьма предсказуемы и, увы, неистребимы. Некий Ричард Пьюси, не к ночи будь помянут, тоже с собой конфетки постоянно таскал. В маске, в плаще и с бонбоньеркой – авроры, завидев такое дело, аппарировали на рекордные расстояния.

– То есть, вы хотите сказать… – Дамблдор почувствовал себя идиотом. Мастерство в магии разума он никогда не афишировал и полагал, что это знание является достоянием довольно узкого круга лиц.

– Я хочу сказать, что рацион мага выдаёт его с головой.

– Никогда бы не подумал, – ошеломлённо потряс головой директор. – Мистер Сметвик, вы меня не разыгрываете?

– Вы выдающийся маг, профессор, во многих областях, а потому ваши трапезы обильны и разнообразны, – засмеялся Сметвик. – Но количество сладостей, поглощаемых вами, меня, например, уложит в сахарную кому.

– Целитель, вы меня заинтриговали, – Дамблдор даже руки потёр, предвкушая предстоящие наблюдения за обедами в Большом зале. Только нужно будет предварительно ознакомиться с соответствующими научными трудами. Поразительно, почему этот интереснейший вопрос прошёл мимо его внимания? Альбус без сожаления сдвинул на край стола незаконченный финансовый отчёт, достал большую потрёпанную тетрадь и принялся записывать основные пункты озвученной целителем теории. – Как же я проморгал, ведь целый раздел…

– Насколько я знаю, основные ваши исследования велись в совершенно другой области, – пожал плечами Сметвик. – Но рад, что сумел вас развлечь.

– Не пойму, – холодно сказала Макгонагалл, – при чём здесь Гарри и моё недомогание.

– Очень просто, Минни, – Сметвик перевалился на другой бок и уставил в подлокотник правый локоть. – Ты относишься к тем немногим бедолагам, кому физически плохо от тёмной магии.

– Гарри Поттер! – чётко, едва не по слогам произнесла Макгонагалл. – Он что, тёмный маг?

– Он полукровка, Минни, включи мозги, – укоризненно сказал Сметвик. – Гарри светлый маг. Но вот, проклятие, искалечившее его – оно тёмное, да.

– Всё-таки проклятие? – поднял глаза от записей Дамблдор.

– Искалечившее? – ахнула Макгонагалл.

– А что ты хотела, радость моя? Десять лет под проклятием без всякой медицинской помощи! Видимо, изначально пацан был очень силён, всё-таки наполовину Поттер и на четверть Блэк. Проклятие я снял, оно не активно. Но тёмной магией фонит до сих пор. И потому ты, Минни, реагируешь на Гарри, как на хорошо поколдовавшего Пожирателя.

– А я, значит, не реагирую, – Дамблдор покусал губы и скорбно покачал головой. – И оттого так страшно ошибся в ту ночь.

– И всё же я тебе не верю, – решительно сказала Минерва. – Я преподаю много лет и должна была заметить...

– Ой, Минни, – махнул рукой целитель, – давно заметили все, кроме тебя. Слизерин ты, мягко говоря, не жалуешь.

– Вы не смеете, мистер Сметвик, обвинять меня в несправедливости!

– Справедливость и симпатия имеют мало общего, детка, – усмехнулся Сметвик, а Дамблдор захлопнул тетрадь и в задумчивости огладил бороду. – Взять, к примеру, меня. Я хороший семьянин, ну, по здешним меркам. Я никого не бью и не проклинаю без веской на то причины. У меня благородная профессия, в которой я добился немалых успехов. И жизней я спас уж куда больше, чем ты. Но всё равно я тебе неприятен.

– Ты наглец и хам, – буркнула Минерва, покраснев.

– Дружище Шизоглаз в обеих ипостасях делает меня вчистую, – заржал Сметвик. – А уж рожа у него, мать моя Моргана!