В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Он толкнул низенькую дверцу, за которой оказалась комната поменьше и, слава Мерлину, почище. Обстановка состояла из кровати, двух кресел вполне современного вида и небольшого комодика, на котором громоздились фиалы с зельями. В одном из кресел, вытянув ноги в шнурованных дуэльных сапогах, дрых Бэддок собственной персоной, а в кровати…

– Нотт, кретинская рожа, ты что, Малфоя похитил?!

– Мистер Сметвик…

– И ты ещё будешь утверждать, что у тебя с башкой всё в порядке?

– Целитель, послушайте, – Нотт вскинул ладонь, вокруг которой явственно задрожало горячее марево, и Сметвик, сглотнув, невольно отступил на шаг. – Люций ранен, и чтобы мы не делали, он уходит всё дальше. Помогите.

Гиппократ коротко выдохнул сквозь зубы, резко выдернул палочку из чехла и бросил в неподвижно лежащего Малфоя связку диагностирующих заклинаний.

– Ебать! – версия с похищением отпала сразу же, потому что Малфой был буквально изрешечён пулями. Видно, стреляли с близкого расстояния из мордредовой придумки, выпускающей сотни пуль в минуту. – Автомат! – вспомнил Сметвик название страшного магловского оружия, и в его голове сразу всплыли невесёлые воспоминания о лете, проведённом в мэноре Эйвери. Домашний лазарет был битком набит ранеными огнестрельным оружием, и выживали далеко не все.

– Там ещё и аппарация неудачная, – сказал Нотт тихо и как-то совсем безнадёжно. – Совсем всё плохо, да?

– Сколько времени прошло? – отрывисто спросил Сметвик, убирая одеяло. На теле Люциуса, казалось, не осталось живого места, и Нотт со свистом втянул в себя воздух. – Аппарация как раз удачная, выпал живым и в нужном месте. Милорд, вы не сомлейте только.

– Неделя, – убитым голосом ответил Нотт. – Мы думали, раз не умер, сами справимся.

Сметвик сосредоточенно кивнул и принялся творить исцеляющие чары. Скорость волшбы уже была не важна, и он сосредоточился на заживлении внутренних органов. Люциус каким-то чудом сумел удержаться на Грани, но без профессиональной помощи его гибель – вопрос двух-трёх суток.

– Давай, Люци, куколка, – подбадривал его Гиппократ, иногда прерывая скороговорку на латыни, – без тебя в Британии станет скучно, засранец ты спесивый. Смотри-ка, гной и прочую херню тебе удалили уже, раны чистенькие. Жидкости в лёгких тоже нет, небось, лодырь Бэддок старался.

– Угу, как бы коронный номер, – сонный и усталый Бэддок протёр глаза, зевнул и поддёрнул рукава рубахи. – Здорово, живодёр. Командуй, где помочь.

– Лёгкие, кровоток, как всегда, – коротко обронил Сметвик. – Ну же, Люций, напряги силёнки.

Сметвик работал почти три часа, временами понося бессознательного пациента последними словами. Потом упал в одно из кресел, напился воды, обругал паразита Бэддока за его нежелание всерьёз заняться целительством и устроил ревизию зелий.

– Охренеть, – ошарашенно сказал спустя некоторое время, аккуратно закупоривая последний фиал. – Это Снейп, что ли, варил? Ещё один говнюк не желает своим делом заниматься. Минимум четыре зелья не запатентованы, стыд и позор.

Нотт, всё это время молча простоявший у двери, отлепился от стены, бесшумно подошёл к Люциусу и нежно провёл ладонью по его исхудавшей щеке в серой щетине:

– Что теперь, целитель?

– Оклемается, – Гиппократ даже не старался скрыть своего изумления. Слухи о разрыве Малфоя со Снейпом гуляли давно, и в кабаках на личность нового малфоевского аманта уже делали ставки. Выходило, что никто не угадал. – Силищи навалом, очухается. На нём следы кровных ритуалов, кто делал и зачем?

– Леди Малфой, дубина ты, – ответил Бэддок. – Удерживала мужа здесь, ясное дело.

– Вот оно как, – Сметвик горько вздохнул. Чтобы заполучить кровного мага в Мунго, нужно было воскресить Лорда и избрать того министром, не меньше. Пока же адепты кровной магии были наперечёт, находились под неусыпным надзором аврората, и заказы им перепадали только после долгой мороки с получением разрешения из министерства. – Передайте миледи, что я сражён – филигранная работа.

Нотт светло улыбнулся и кивнул так, будто восхищались им самим. Сметвик отвесил челюсть – до такого расклада точно не додумаются ни в одном кабаке: «Люци, сука блудливая, что ты затеял? Жена, Нотт, маглы … Мало мне некроса, так я ещё, похоже, в самую серёдку какой-то малфоевской аферы встрял».

Настроение у него резко испортилось, он отказался от предложения отужинать, хотя от голода сводило кишки, и камином ушёл в Мунго. Тихое бешенство заливало его с головой – ведь сделали, как пацана. И кто? Боёвка тупая.

Сочельник праздновали тесной семейной компанией – Теодор фыркнул в тарелку и подавил истерический смешок – он сам, папаня, дедуля Джагсон, леди Малфой и Хорёк, непривычно молчаливый и бледный до синевы. Праздник вышел невесёлым, но богатым на новости, большая часть из которых не должна была выйти за пределы этой гостиной.

Самым страшным секретом было, ясное дело, тяжелейшее ранение Люциуса Малфоя. О том, что старший Малфой вот уже вторую неделю без сознания лежит в соседней комнате, в замке знали только члены Ближнего круга и Джагсон.