В дебрях Маньчжурии

Лесного пожара от этих горящих засек быть не могло, так как сырость и обилие листвы в лесу препятствовали огню распространяться. Выгорала лишь одна узкая полоса засеки, оставался на сырой болотистой почве дымящийся пепел.

Здесь-же около засеки нашли мы большую плантацию мака, десятин в пять. Головки мака оказались с наколами, откуда сочился темнеющий на воздухе, сок. Из этого сока китайцы приготовляют известный курительный опиум. Ценится он очень дорого.

Не доходя до перевала километра два, я заметил, что, густой вначале, лес начал редеть и на самом водоразделе, где стоит кумирня, почти совершенно лишен высоких деревьев.

Постоянные ветры зимой не дают укрепиться здесь высокоствольному лесу.

Старая кумирня три года тому назад сгорела и звероловы построили новую, выкрасив ее красною масляною краской. Внутри ее на алтаре стоял жертвенник с курительными свечами стены заклеены изображениями богов и изречениями из Конфуция.

Войдя в кумирню, старый зверолов опустился на колени перед жертвенником и начал молиться. Мы стояли у входа, храня молчание, проникнутые чувством уважения к чужой горячей вере.

В это время я услышал какой-то странный звук, исходящий сверху. Он был знаком мне, я слышал его не раз в скалистых горах, когда потревоженная змея халис угрожающе бьет своим хвостом с роговым наконечником и готовится броситься на нарушителя своего ленивого спокойствия.

Посмотрев вверх, я увидел на балке у самого жертвенника, плоскую головку ядовитой гадины, свесившуюся вниз.

Маленькие, свирепые глазки ее, жемчужного цвета, горели злобой, кончик хвоста быстро шевелился из стороны в сторону, стуча по балке. Немного в стороне, на той же балке, виднелась головка другой змеи.

Длина этих змей была не менее аршина и толщина около вершка в поперечнике. Цвет чешуи сверху красновато-глинистый, с темными поперечными пятнами по всему телу.

Увидя страшных змей, разведчики поторопились оставить кумирню с криками: «Змен! Змеи!»; они полновались и убеждали меня последовать их примеру.

Старик, казалось, не обращал на них никакого внимания и продолжал молиться, усердно кладя поклоны, косаясь лбом земли.

Окончив моление, он встал, окинул нас долгим подозрительным взглядом, подошел к жертвеннику и зажег две курительные свечи. Одна из змей быстро соскользнула с балки и упала на жертвенник, через несколько секунд она была уже в руках старика, ползла по его груди, плечам и голове, высовывая свой длинный раздвоенный язык и ощупывая им все по пути.

Разведчики замерли от неожиданности и стояли молча, пораженные невиданным зрелищем. На лицах их можно было прочесть кроме страха и брезгливости, благоговеный ужас перед неразгаданной тайной.

По моей просьбе Тый-Зан-чи открыл змее пасть и два длинных ядоносных зуба моментально поднялись. Надавив палочкой на небо он извлек из них несколько капель яда зеленовато-желтого цвета.

Подержав халиса в руках, старик бережно отнес его на прежнее место, при чем обе змеи сползлись вместе и застучали хвостами. Змеи эти живут в кумирне уже давно и считаются священными. Еще ни разу они никого не укусили и вреда никому не принесли, кроме бурундуков и лесных мышей, которыми они кормятся около кумирни.

Зимой старик их прячет в канах своей фанзы, весной опять приносит на Лянзалин, где они чувствуют себя великолепно, благосклонно принимая почет и поклонение проходящих хунхузов и звероловов.

Долго еще толковали между собой разведчики и обсуждали действия бесстрашного Змеиного деда. Они мельком взглянули в неведомый для них мир, таинственная завеса которого едва приподнялась, чтобы закрыться снова, и ничем необъяснимые факты стояли перед ними во всей своей наготе, неопровержимые и непонятные.

Солнце светило ярко с безоблачного синего неба. Но здесь на этой высоте, не парило и воздух был удивительно чист и прозрачен. На десятки километров к северу и к югу открывались дивные понорамы гор.

На севере, в тумане белела долина Сунгари. Ближе, уступами и темными грядами, как морские волны, поднимались горные, идущие к западу, отроги главного хребта Ляо-лина, темный, покрытый дремучими лесами массив которого заслонял собой четверть небосклона на востоке.

На юге, сплошь покрытая, как пеленой, седым туманом, открывалась обширная долина реки Май-хэ, с ее многочисленными падями, ущельями и притоками.

На юго-востоке возвышалась могучая вершина Лиула-му-динза; у ее подошвы, закрытая отсюда горами, находится станция Гаолинза вблизи перевала через главный хребет.

Все эти горы и долины, насколько хватал глаз, покрыты сплошными дремучими лесами, куда уже проник жадный до наживы, культурный человек, во всеоружии новейших изобретений техники и науки. Не устоят эти чудные леса, эти девственные первобытные пущи перед лавиной современной культуры. В самые тайники этих дебрей проложены уже железные пути, для вывоза леса. Пила и топор работают дружно и скоро сорвут с этих гор зеленый покров их, красу богатой дивной природы.