В дельте Лены

Утро было ясным и тихим, обещая погожий день. Поэтому я решил постараться найти могилы лейтенанта российского военно-морского флота Прончищева, его жены и отряда казаков[131], исследовавших дельту Лены. Все они умерли от холода, голода или цинги в устье Оленька, хотя и были хорошо подготовлены к зиме. Я читал об этом в литературе об Арктике много лет назад, но я думал, что это произошло в дельте, и в одном из разговоров с генералом Черняевым упомянул об этом факте, что побудило его рассказать мне историю одного молодого русского офицера инженерных войск, одного из столичных светил, который был отправлен в дельту, якобы для поиска могилы Прончищева, но на самом деле в наказание за какой-то неосмотрительный проступок. Он обследовал дельту Лены, но не нашёл захоронение, как было указано, и благополучно вернулся в Санкт-Петербург. Но затем в порыве отчаяния, и возможно, приговорённый к настоящей ссылке из-за провала своей миссии, он застрелился[132]. Поведав о печальной судьбе молодого офицера, генерал попросил меня поискать могилы Прончищева и его отряда, когда буду в устье Оленька.

Георгий Николаев, с которым я много говорил о «большом старом-старом русском кресте» и «помри русски», сказал, что знает, где есть несколько старых могил с русскими крестами, остатки старых русских балаганов, и что местные легенды рассказывают о том, что там умерла бедная белая леди и была похоронена в одной могиле с «русским командиром». Георгий, который приходился родственником старосте Георгию, поговорил с ним, и тот согласился проводить меня до нужного места. Поэтому, оставив пока моих людей в деревне, мы отправились в путь в сопровождении моего Георгия в качестве переводчика, потому что мы с ним уже научились понимать жесты и гримасы друг друга.

Тем временем утро, которое началось так хорошо, стало пасмурным, подул сильный ветер со снегом. Однако у меня было мало свободного времени, и я отправился в путь, полагаясь на заверения старосты, что это место недалеко. Шторм яростно дул нам в лицо, но скоро иссяк, т.к. это была бора́ с окрестных гор. На нашей упряжке из шести голодных собак мы кое-как притащились, наконец, на крайнюю восточную точку полуострова или выступа, образованного рекой Оленёк и Северным Ледовитым океаном. Нам не составило труда найти могилы, а наш старый гид оказался полон исторических подробностей о судьбе этих людей: он в красках описывал смерть каждого из них и показывал мне, как живые хоронили своих погибших товарищей, засыпая их камнями. Он также знал о доме, который служил обсерваторией для отряда, и в котором у них, очевидно, был экваториальный телескоп, потому что Георгий попытался описать постройку в форме купола и, приставив к глазу свой остол на манер подзорной трубы, говорил о звёздах.

Могилы находятся недалеко от места, где когда-то были эти постройки, на миниатюрном плато под прикрытием горного кряжа на восточном берегу реки. Высота плато над рекой около сорока футов, на северо-запад с него открывается великолепный вид на море, это также прекрасная точка для астрономических наблюдений. Рядом находится юрта, в которой и по сей день живут, как жили когда-то невезучие исследователи, но от остальных вокруг остались только развалины. От обсерватории не осталось и следа; староста говорят, что все руины – это остатки якутских хижин.

Есть шесть хорошо различимых могил, обозначенных надгробными камнями. Вдоль одной из них лежат два бревна, а между ними плотно утрамбованы камни. Могильных холмиков не осталось, их, очевидно, размыло дождями, и только камни указывают на места, где бедняги хоронили друг друга. Но, должно быть, были и те, у которых не осталось товарища, который мог бы сослужить для них эту последнюю добрую службу, и от них не осталось ни косточек, ни надгробья. Над одной из могил всё ещё стоит большой деревянный крест, а примерно в пяти ярдах к северо-западу – останки другого, возле которого много лет назад кто-то легкомысленно развёл костёр, а потом какой-то вандал срубил верхушку топором. Я спросил старосту, все ли это русские могилы или есть и якутские, и он сказал: «Якут суох» и показал ещё на дюжину-другую могил, которые несомненно были русскими[133].

Крест, который остался стоять, наклонился к юго-западу примерно на тридцать градусов. Он имеет семь футов в высоту, шесть на пять дюймов в сечении и диаметром девять дюймов у основания. Первоначально у него было три перекладины, верхняя сохранилась и имеет четырнадцать дюймов в длину и шесть дюймов в ширину. Вторая находилась примерно в двух футах от верха, и должна была быть длиной около четырёх футов. Ниже, около восемнадцати дюймов от основания, сохранился наклонный паз от нижней перекладины. Могилы и крест обращены на северо-запад или запад-северо-запад и смотрят на устье реки и Ледовитый океан.