В доме музыка жила. Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Святослав Рихтер

В то время она казалась мне идеальной женой Прокофьеву. Она совершенно растворилась в нем, говорила всегда и только о Сергее Сергеевиче, для нее не существовало никаких интересов, кроме его интересов, она выбирала советские либретто для его опер, вселяла в него веру в окружающую действительность, стараясь примирить его с ней, была помощницей, женой, другом. В детстве всё главное для него олицетворяла мама. Теперь он находил опору в Мире Александровне. Он был счастлив с Мирой Александровной. И в том описании их первого появления передо мной я не сказала об одном, очень важном: они оба были совершенно счастливы друг другом – это бросалось в глаза, и часть необыкновенности четы Прокофьевых, представшей моему взору, заключалась и в этом тоже.

Как трагична жизнь. Как недолго пришлось им быть счастливыми. Сергей Сергеевич много болел, дух его был угнетён и сломлен, но он не переставал писать музыку даже и в больнице. Лечили его безграмотно.

Смерть Сергея Сергеевича совершенно потрясла Миру Мендельсон. Часть наследства, доставшуюся ей после смерти Прокофьева, она полностью отдала на строительство школы имени Прокофьева и вскоре умерла от разрыва сердца в своем кабинете с телефонной трубкой в руке во время разговора, посвященного делам школы.

Если же начать не с «моей», а с настоящей хронологии, то следовало бы рассказать сначала о Лине Ивановне. Рассказы о ней, ее биография есть во многих воспоминаниях, в том числе и ее сына Олега Прокофьева, опубликованных в Париже. Сергей Сергеевич женился на Лине за границей и, окончательно вернувшись на родину, привез с собой и свою Пташку, как он ее называл. Она рассказывала, как Сергей Сергеевич, поначалу восторженно отнесшийся к новой России, идя с ней по улице, подвел ее к предвыборному плакату и сказал: «Смотри, Пташка, как у них все интересно: они выбирают из одного человека».

Я познакомилась с Линой Ивановной в конце пятидесятых годов и много общалась с ней с шестидесятых годов. Не берусь сказать, сколько лет было ей в это время, – немало, как получается. Но возраст не имел над ней власти, она оставалась женщиной: брюнетка с проседью, с горящими глазами, привлекательная, энергичная, остроумная до конца своих дней, которые провела в Париже, Швейцарии, Лондоне. (Рихтер очень метко сказал, что в глазах ее всегда выражалось нетерпение.) Сережа Прокофьев, ее внук, рассказывал, что в Швейцарии «авиа» («бабушка» по-каталански, поскольку русское «бабушка» звучит с оттенком безнадежности) живет в одном отеле с Набоковым, и они очень дружат.

Лина Ивановна ни в чем не походила на Миру Мендельсон. Она была очень эффектна, любила успех, была настоящей светской женщиной в полном и лучшем смысле этого слова. Она свободно владела европейскими языками, обожала приемы, словесное пикирование, мужское внимание. Всегда была изумительно одета, изысканно, дорого, украшения носила необыкновенные, с огромным вкусом. В конце жизни Лина Ивановна привязалась к своему внуку – Сереже, сыну Сони Фейнберг-Коровиной-Прокофьевой и Олега Прокофьева. Высоко ценила в нём трудолюбие, кристальную честность и целеустремлённость.

В молодости, еще заграницей, она пела вокальные сочинения Сергея Сергеевича, в Советском Союзе ей почти не пришлось петь. Жили Прокофьевы небогато, поскольку все композиторы, пишущие так называемую серьезную музыку, до вступления в конвенцию жили уж никак не богато. Спасали Сталинские премии. Это относилось и к Прокофьеву, и к Шостаковичу. Зато после вступления в конвенцию… в неблагодарную страну полились молочные реки как следствие исполнения во всех странах мира величайших композиторов века.

Со времени переезда Прокофьева в СССР прошло двенадцать лет, когда в 1948 году Лину Ивановну посадили «за шпионаж» и сослали в лагерь Абезь, вблизи Воркуты, в Заполярье. Незадолго до этого женой Прокофьева стала Мира Мендельсон. Начало семейной драме было положено еще до войны, но о чрезвычайно сложных ее обстоятельствах я не считаю себя вправе писать мимоходом. Об этом я подробно написала в своей книге. Мира Александровна и Сергей Сергеевич любили друг друга, но тень перенесенного, непростые отношения Миры Александровны с сыновьями, болезни омрачали жизнь Сергея Сергеевича.

Лина Ивановна навсегда останется его первой любовью, первой женой Сергея Прокофьева, которой он гордился, восхищался, матерью детей Прокофьева, бабушкой внуков Прокофьева, красавицей певицей Линой Любера.

После лагерей Лина Ивановна, обладавшая несокрушимым здоровьем, оправилась довольно скоро. И если при жизни Прокофьева она жестоко страдала от присутствия рядом с ним Миры Александровны, то после его, а вскоре и ее смерти, почувствовав себя его единственной полноправной вдовой, гордо распрямила спину и стала непременным украшением всех музыкальных мероприятий, связанных и не связанных с именем Прокофьева. Ее приглашали на все правительственные приемы, в особенности когда приглашались иностранцы: Лина Ивановна в совершенстве владела шестью языками, и она блистала, блистала, блистала…