Въ двнадцатомъ часу

Собственно говоря, Фанни въ первый еще разъ увидала свою хозяйку, безобразную, отвратительную женщину, на лиц которой вс гнусные пороки наложили свою печать. Она подробно разспрашивала Фанни, есть ли у нея какія-либо средства къ жизни, иметъ ли она родныхъ или знакомыхъ, къ которымъ могла бы въ нужд обратиться. Когда Фанни на вс вопросы отвчала отрицательно; это видимо обрадывало хозяйку, которая тутъ же сказала, что Фанни можетъ оставаться у нея въ дом, пока ей захочется, что она будетъ почитать ее вмсто дочери; вдь ей хорошо извстно, какъ тяжело переносить голодъ, почему она и иметъ искреннее состраданіе к несчастнымъ, беспомощнымъ сиротамъ. Многое еще она говорила въ томъ же род, что очень мало подходило къ ея лицу, но Фанни всему врила, и хотя безобразіе и отвратительная наружность старухи преисполняли бдняжку ужасомъ, однако она искренно благодарила ее за участіе, столь безкорыстное, какъ ей казалось. Когда старуха ушла, Фанни упала на колни и съ горячими слезами поблагодарила Бога за то, что послана ей спасительница въ такомъ крайнемъ бдствіи.

У старухи были дв дочери, который теперь стали навщать Фанни и показывать ей необыкновенное дружелюбіе и привтливость. Об были красавицы, но ихъ разговоры и способъ одваться возбуждали въ Фанни инстинктивный ужасъ, похожій на то чувство, которое испытываетъ человкъ, когда беретъ въ руки красивое ядовитое растеніе.

Комната, въ которой жила Фанни съ матерью, была и теперь ей предоставлена, но обдать она должна была приходить съ хозяйками, и хотя он видимо при ней принуждали себя, а все же она довольно и видла, и слышала отъ нихъ такого, что заставляло ее всякій разъ радоваться, что она могла спасаться отъ нихъ въ своей комнатк. Мучительне всего для нея были прогулки, къ чему постоянно принуждала ее старая хозяйка, показывавшая необыкновенную заботливость о ея здоровь. Фанни бывало выходила на улицу только рядомъ съ матерью и всегда подъ плотною вуалью, чего строго требовала ея мать. И теперь Фанни желала оставаться врною этой привычк, но старуха и слышать о томъ не хотла.

— Ты находишься въ почтенномъ обществ, милое дитя, возражала она: — и потому нтъ теперъ никакой причины скрывать твое лицо отъ добрыхъ людей.

Но Фанни находила, напротивъ, очень много причинъ, чтобъ такъ поступать. Старая хозяйка выбирала самыя многолюдныя улицы и бульвары для прогулокъ, и именно предъ самымъ захожденіемъ солнца, когда толпы праздношатающихся высыпаютъ на гулянье. Съ ними встрчалось очень много мужчинъ, которые разглядывали Фанни такими ужасными глазами, что вся кровь бросалась ей въ лицо. Многіе изъ этихъ мужчинъ оказывались знакомыми хозяйк. Они небрежно кивали ей головою, когда она съ семьею проходила мимо, и тотчасъ начинали смяться и подталкивать другъ друга. Нкоторые же изъ нихъ подходили къ старух и что-то тихо съ нею говорили, но такъ тихо, что Фанни ничего не могла понять, о чемъ у нихъ дло идетъ. Все это, такъ сильно тревожило Фанни, что она просила хозяйку позволять ей оставаться дома, но старуха и слышать не хотла, смялась надъ ея трусостью, разъ выбранила ее плутовкою, въ другой разъ назвала кокеткой, которая очень хорошо знаетъ, какъ ей къ лицу эта недоступность и что съ такою сдержанностью она сдлаетъ счастливую карьеру.

Фанни не знала, какое значеніе имли эти рчи, но скоро была выведена изъ своего опаснаго невднія.

До-сихъ-поръ ей позволялась посл прогулки уходить на цлый вечеръ въ свою комнату. Она всегда была радехонька этому позволенію, потому что вечерами и часто до глубокой ночи очень шумно бывало въ дом. Фанни съ дтства пріучена была рано вставать и рано ложиться спать. Пока мать была жива, Фанни спала крпко и спокойно, съ полнымъ сознаніемъ своей безопасности. И теперь она слдовала прежнему образу жизни, но ея сонъ не былъ попрежнему крпокъ и спокоенъ; ночью случалось ей просыпаться отъ шума и возни, происходившихъ въ комнатахъ хозяйки и страшно пугавшихъ ее.

Но разъ вечеромъ, когда Фанни хотла-было по обыкновенію удалиться въ свою комнату, хозяйка попросила ее не уходить. Къ ней придутъ нкоторые господа, которые желаютъ познакомиться съ Фанни. Этого ей нечего пугаться, потому что эти господа старинные ея знакомые и даже приходятся ей почти въ родств. При этомъ завреніи старухи об дочери громко расхохотались. Фанни не съумла найти причины, чтобъ уклониться отъ такого приглашенія, и осталась, хоть сердце у нея больно сжималось. Ожидаемые гости не замедлили прійти. Ихъ было трое, красивыхъ молодыхъ людей, щегольски одтыхъ. Старуха представила ихъ Фанни подъ назваеіемъ своихъ любимыхъ племянниковъ, что опять заставило ея дочерей вмст съ гостями поднять громкій смхъ. У этихъ гостей лица были очень разгорячены; оказалось, что они пришли прямо съ обда, гд много пили вина. Двое изъ нихъ занялись съ хозяйскими дочерьми, а третій слъ подл Фанни и разсыпался предъ нею въ любезностяхъ, на которыя она не знала что отвчать, потому что все тутъ происходившее приводило ее въ такое смущеніе, что она почти не понимала, что видитъ и слышитъ.