Въ двнадцатомъ часу

Но неопредленный страхъ, не отступавшій отъ нея все послднее время, усиливался съ каждою минутой и въ душ ея раздавался голосъ: «Бги изъ этого дома, и хотя бы пришлось умереть, бги!»

Молодой человкъ, сидвшій съ нею рядомъ, всталъ и вышелъ въ другую комнату, гд старая хозяйка приготовляла чай. Другія дв пары смясь и хихикая сидли по темнымъ уголкамъ комнаты и не обращали на Фанни вниманія. Она тихо встала и, выйдя за дверь, бросилась со всхъ ногъ въ свою комнату, схватила шляпу и салопъ, чтобъ бжать, но въ эту минуту кто-то постучалъ въ дверь. Вещи тотчасъ она выпустила изъ рукъ, чтобъ не возбудить подозрнія въ хозяйк, которая вроятно пришла за нею. Сердце у Фанни билось такъ сильно, какъ-будто выскочить хотло, однако она собралась съ духомъ и по возможности твердымъ голосомъ сказала: «Войдите.» Но вошла не хозяйка, а тотъ молодой человкъ, который съ нею рядомъ сидлъ. Онъ затворилъ за собою дверь и бросился къ ея ногамъ. Онъ клялся, что любитъ ее, общалъ ей много прекрасныхъ нарядовъ, бриліантовь и денегъ, если только она согласна любить его. Онъ схватилъ ее за руки и держалъ ихъ такъ крпко, что, несмотря на вс усилія, Фанни не могла вырваться. Тутъ увидала она, что находится во власти этого человка, и поняла, что ея крики о помощи не найдутъ въ дом другого отголоска, кром скотскаго смха и грубыхъ шутокъ. Но въ этой крайности она вдругъ почувствовала въ себ мужество и ршимость, какихъ и не подозрвала въ себ до того времени. Она припомнила, что, входя въ комнату, оставила ключъ съ наружной стороны двери, и мигомъ придумала планъ. Въ ту минуту, когда она почувствовала, что молодой человкъ нсколько слабе держитъ ея руки, она вырвалась съ отчаяннымъ усиліемъ, однимъ прыжкомъ выскочила изъ комнаты, заперла за собою дверь, повернула ключъ и въ слдующую минуту была уже на улиц.

Это случилось въ феврал. Безпрерывно лилъ холодный дождь съ снгомъ пополамъ. Газъ въ фонаряхъ горлъ краснымъ свтомъ сквозь туманъ и мглу. Отъ непрерывнаго ряда съ шумомъ мчавшихся экипажей летла грязь на тротуаръ, гд зонтики многочисленныхъ пшеходовъ изображали подвижную крышу. Фанни не чувствовала ни холоднаго дождя, насквозь промочившаго ея тонкую одежду, ни толчковъ, которыми осыпали ее со всхъ сторонъ. Она спшила такъ скоро, какъ могли подвигаться ея ноги, все впередъ, по направленію къ рк, какъ она дагадывалась. Ей хотлось убжища, гд она нашла бы спасеніе отъ позора и безчестья, но она не знала другого, кром рки.

Задыхаясь отъ быстрой ходьбы, она попала невзначай въ улицу, гд находились великолпнйшіе дома и гд, относительно говоря, не было такого многолюдства, какъ на прежнихъ улицахъ. Предъ однимъ изъ этихъ дворцовъ блисталъ яркій свтъ газоваго освщенія изъ дверей настежь отвореннаго подъзда. Щегольскіе экипажи быстро подъзжали, оттуда выходили кавалеры въ черныхъ фракахъ и дамы въ блыхъ платьяхъ съ цвтами на голов, съ цвтами въ рукахъ, и спшили, прикрываемыя зонтиками ливрейныхъ лакеевъ, какъ можно скоре въ сни. Фанни все это видла точно во сн, она откачнулась отъ ослпительнаго свта, нарядныхъ кавалеровъ и дамъ и перешла на другую сторону улицы, гд было темне. Лишь только она завернула за уголъ, какъ столкнулась съ господиномъ, торопливо шедшимъ на встрчу. Свтъ отъ фонаря ярко освтилъ и его, и ее. Господинъ пробормоталъ извиненіе. Не обращая ни на что вниманія, она торопливо шла по безлюдному почти переулку, куда теперь только повернула; вдругъ послышались скорые шаги позади. Еще минута, и господинъ, только что ею встрченный, очутился рядомъ съ нею.

— Милое дитя, сказалъ онъ: — теперь не такая ночь, чтобъ можно было долго оставаться безъ шляпы и салопа. Позвольте мн проводить васъ до дома подъ моимъ зонтикомъ.

— У меня нтъ дома, сказала Фанни.

— Куда же вы идете?

— Сама не знаю.

— Разв у васъ нтъ родителей, родныхъ, друзей?

— Нтъ никого, никого!

— Бдное дитя! прошепталъ онъ, и нсколько шаговъ молча шелъ рядомъ съ нею; вдругъ подойдя къ фонарю, онъ остановился, подалъ зонтикъ Фанни и, отойдя, отъ нея на нсколько шаговъ, такъ чтобы свтъ фонаря прямо падалъ на его лицо, сказалъ:

— Мисъ, посмотрите на меня внимательно.

Фанни повиновалась ему.

Предъ нею стоялъ господинъ благородной наружности, съ спокойно-серіознымъ лицомъ. Въ его глазахъ, обращенныхъ на нее, выражалась печаль.

— Можете ли вы настолько поврить мн, чтобы мн довриться?

— Да, отвчала Фанни посл минутнаго молчанія.

Не спрашивая ея позволенія, онъ взялъ ее подъ руку и повелъ изъ переулка опять въ широкую улицу. Фанни слдовала за нимъ, дрожа отъ волненія и холода, отъ котораго почти вся окоченла.

— Надо намъ скоре укрыться отъ дождя въ сухое мсто, а иначе вы до смерти простудитесь.

Онъ крикнулъ извощичью карету, мимо прозжавшую, и отворилъ дверцы.

— Прошу садиться, мисъ, сказалъ онъ.

— Нтъ, нтъ! прошептала Фанни, отступая назадъ.

Она вся дрожала какъ въ лихорадк и на ногахъ едва держалась.

— Умоляю, васъ всмъ святымъ, послдуйте за мною, сказалъ этотъ господинъ, и съ тихимъ насиліемъ схватилъ Фанни на руки, посадилъ ее въ карету и, закричавъ нсколько словъ кучеру, самъ слъ въ карету рядомъ съ нею.