В двух битвах

«Молодец Морозов, ничего не скажешь. Нашел удачную защиту. В такую узкую щель трудно угодить снаряду», — признательно подумала Тоня. Потом посмотрела в сторону, куда ушел Морозов, и увидела, что он стоит и что-то энергично поясняет двум гвардейцам. Те куда-то убежали. С комбатом остался лишь его огромный ординарец. Но и он получил какое-то поручение и промчался мимо разведчиков. Морозов взглянул на часы, поправил каску, поднялся на земляную ступеньку и поднес к глазам бинокль.

Тоне стало совестно, что она забилась на дно траншеи и лежит, как напуганная мышь. И, быстро вскочив, подбежала к Морозову. За нею последовал и Перекрестов.

— Может, какие поручения будут? — прокричала она что есть силы.

Комбат резко покачал головой и жестом приказал идти на свое место. Совсем неожиданно разрывы снарядов, слившиеся в громовые раскаты, удалились. Не успела девушка осознать что произошло, как слух ее резанула команда:

— Огонь! Ого-о-онь!

Она вскочила на ноги и, склонившись к брустверу, нажала на спусковой крючок автомата. Просвистевшая сбоку пуля заставила ее вздрогнуть, но замешательство длилось какую-то долю секунды. «Ты же разведчица!» — пристыдила себя Тоня. Оглянулась и увидела рядом Перекрестова. Его морщинистое вытянутое лицо было сосредоточенно. Прицеливаясь, он выпускал из автомата короткие очереди. «В кого же он стреляет?»

— Залегли, псятины! А как лезли нахально! — услышала она его голос, — Сейчас снова поднимутся.

Младший сержант не ошибся. Пустырь ожил.

— Ух, сколько! — вырвалось у Тони, когда она увидела густые цепи врага. Целилась уже спокойно. Несколько фашистов, сраженных ею, рухнули на землю. Тоня настолько увлеклась, что но замечала ничего вокруг, и очнулась, когда почувствовала на плечах тяжелые руки.

— Голову так могут продырявить, —услышала она голос Перекрестова.

Она встрепенулась, быстро сменила магазин и благодарно посмотрела на своего невозмутимого товарища. Он улыбнулся, чинно погладил свой гусарский ус и выглянул за бруствер. Фашисты продолжали атаковать. Три гранаты почти в одно время разорвались в нескольких метрах от траншеи. Тоня выпустила две очереди. Дружно строчили гвардейцы Морозова и заставили гитлеровцев залечь. Их надежно укрыла лощина, метрах в пятидесяти от траншеи.

Озабоченный Морозов подошел к разведчикам.

— Это только начало. Я же вам говорил... Еще и врукопашную подеремся. А может, и не раз. Из лощины скоро ждите новую мощную атаку.

В глазах его Тоня прочитала: «И как же вы не вовремя пришли!»

На окраине города, где раньше не было артиллерийских позиций, заухало. У траншеи стали рваться мелкие фашистские мины. Морозов бегом вернулся на НП. По траншее полетело его предупреждение: под прикрытием минометного огня пехота врага будет приближаться.

«Начнут ползти — стрелять самостоятельно!» — передавалась его команда.

Фашисты лезли. Несколько их гранат разорвалось в траншее. А за взрывами около десятка гитлеровцев прыгнули к гвардейцам. С ними тут же покончили. Основная масса фашистов не достигла цели. Огонь моряков заставил их остановиться.

Когда атака была подавлена, Морозову сказали, что ранена разведчица. Метеором прилетел он к лежавшей на земле Тоне. Осторожно, непослушными руками повернул ее голову, снял каску. Увидел белый лоб, бледное милое лицо. Сердце сжалось, в ногах и руках почувствовал слабость. Где же рана? Не видно Только из носа двумя струйками текла кровь.

— Гранатой ее сбило, — сказал стоявший рядом Перекрестов.

Морозов осторожно взял Тоню на руки, отнес в самую узкую часть траншеи, бережно опустил. Прибежавший санинструктор хотел спиртом протереть Тоне лицо. Морозов забрал у него вату и сам снял кровавые подтеки.

— Нашатырный спирт, быстро!

Санинструктор подал пузырек. Морозов осторожно приподнял голову девушки и поднес к ее носу пузырек. Тоня зашевелилась и открыла глаза. Посмотрела на озабоченные лица Морозова и Перекрестова, и на сухих губах ее обозначилась улыбка.

— Тряхнуло меня? Я ведь видела, как покатилась граната, сразу же повалилась на землю. Видно, запоздала... Меня сильно ранило?

— Вас не ранило, но о землю стукнуло сильно. Нужно старших слушаться, — мягко и укоризненно, как ребенку, сказал ей Морозов.

— Старшие будут врага отбивать, а младшие на задворках отсиживаться?

Обрадовавшись, что Тоня оживает, Морозов счастливо рассмеялся. Но сейчас же оборвал смех и строго сказал Тоне:

— Попрошу без моего разрешения не вставать. — А Перекрестову приказал решительно: — Проследить! Скоро ведь снова атака...

Тоня посмотрела вслед удалявшемуся Морозову и перевела взгляд на Перекрестова. «Ясно вам?» — спросили ее глаза В голове девушки стоял шум. Тошнило. «Не вставайте!», легко сказать. Как полезут снова, и стрелять придется. Она стала подниматься. Перекрестов быстро нагнулся к ней.

— Лягте, лягте, товарищ сержант! — умоляюще говорил Перекрестов.

— Ослабла я как-то сразу, — внемля уговору Перекрестова, грустно призналась Тоня. — Полежу немного. Долго-то не придется...