В двух битвах

Увидев нас, Курносов быстро встал. Мы поздоровались с ним и с командиром взвода — собеседником Курносова. Оказалось, прошлой ночью лейтенант неудачно построил огневую точку. Днем гитлеровцы из пушки прямой наводкой разбили ее.

— Просчет допустил, — объяснил нам юный лейтенант. — Сзади она уязвимой оказалась. Ведь друзья-то наши, — и он кивнул головой в сторону соседей, — чуть не на печку фашистов пустили. Вот теперь и издеваются они над нами. Это возмутительно! — Лейтенант еще что-то хотел сказать, но, увидев строгий взгляд своего командира, умолк.

Курносов отпустил взводного и начал рассказывать нам, насколько усложнилось положение батальона после того, как гитлеровцам удалось потеснить их левого соседа. Да нам и так было все ясно: фашисты весьма ощутимо напомнили нам об этом огнем своих фланкирующих пулеметов, когда мы шли сюда.

Курносов высказал предположение, что с рассветом нужно ожидать наступления противника. И особенно его беспокоил левый фланг, потому что вода в Ловати убывала, и в одном месте, по левой стороне русла реки, образуется проход. Фашисты смогут использовать его не только для пехоты, но и для танков.

Немного горячась, Курносов продолжал:

— Я сообщил об этом артиллеристам. Но где там!.. Они мои предупреждения назвали несерьезными. Просил у них, товарищ комиссар, хотя бы одно орудие подтянуть сюда. И этого не хотят. Уверяют, что танки по этой местности пройти не смогут.

— Ну, вы-то проверили? Могут ли действительно по размякшему грунту пройти танки? — спросил Иван Степанович.

— Проверил. Вот только что взводный командир подтвердил мои предположения. Час назад я сам с адъютантом старшим осмотрел берег. Высвобождающаяся из-под воды земля покрыта щебнем. По такому грунту легкие танки смогут пройти.

Пришлось нам — в который уже раз! — выслушивать просьбу хотя бы немного пополнить ряды батальона.

— Людей у нас нет. Наши дела просто скверны, если не сказать большего. На день боя хватит сил. Атаки отобьем. Но вот с чем придется драться на второй день — не знаю.

— Немного людей дадим, — ответил я. — Но очень немного. А вам надо сделать так, чтобы первая вражеская атака была и последней. В этом искусство командира.

Вместе с комбатом мы обошли все огневые точки роты, поговорили с моряками. Осмотрели и берег Ловати. Предположения Курносова были правильными. Тут же обсудили меры по усилению левого фланга.

Перед уходом собрали командиров взводов, коммунистов и комсомольских активистов левофланговой роты. Сказать боевым соратникам всегда есть о чем.

6. На пределе сил

Первое мая. В других условиях мы наверняка провели бы его весело. Но сегодня здесь, в холмских лесах и болотах, все выглядело иначе. После утомительной ночи мне отдохнуть не удалось. Всего часа два поспал. Разбудил какой-то отдаленный грохот. Первый, кого я увидел, проснувшись, был комбриг. Он говорил с кем-то по телефону. Заметив, что я проснулся, повернулся ко мне:

— Началось, комиссар. Не хотел тебя будить. Ну, а раз проснулся, вставай, расскажешь, какие там дела.

Самолеты выли сильно, прерывисто, в районе переднего края разрывались крупные бомбы. Видно было, что фашисты свою подготовку к наступлению начали с мощного авиационного налета.

Особенно гудело в расположении батальона Курносова.

«Схитрили, видно, фашисты: своих солдат отвели во вторую траншею и авиацию нацелили на наш передний край», — подумал я.

Как бы прочитав мои мысли, Сухиашвили закончил:

— Ясно, это только начало. На очереди наши артиллерийские позиции.

Комбриг тоже недавно проснулся. Он нервничал, что с первым и вторым батальонами нарушена связь. Но вот раздался зуммер. Докладывал Курносов:

— Фашисты отвели своих в тыл. За полчаса до налета мы так же поступили. Гус помог раскрыть их хитрость: его разведчики «языка» приволокли. Так что бьют по пустому. Все в порядке. Кончаю... Трудно говорить. Глушат.

— Молодцы! Не упустите момент занять позицию! Берегите...

Связь снова порвалась.

Только фашистские самолеты легли на обратный курс, гитлеровцы усилили артиллерийско-минометный обстрел нашего переднего края. Но продолжали его недолго. Опять косяк за косяком налетали вражеские самолеты...

Мы видели, как Ю-87, «хейнкели» и Ю-88, описывая круги, постепенно снижались. Они сыпали свой смертоносный груз на окопы пехотинцев, на позиции, наших артиллеристов.

Бомбежка была почти безнаказанной. Единственную батарею зенитных пушек моряков врагу удалось подавить, огонь же из стрелкового оружия не давал должного эффекта.

Восьмичасовая авиационно-артиллерийская бомбежка стоила морякам значительных потерь: из строя вышла половина артиллерии и около пятой части людей.

Ровно в 14 часов, сразу же за последним налетом вражеских бомбардировщиков, пехота врага с танками начала атаку. Опасения Курносова подтвердились: гитлеровцы использовали спад воды в реке Ловати и пошли по каменистому грунту.