В двух битвах

Мотор танка умолк, и сразу сделалось тихо. Перекрестов обернулся и увидел, что танковая башня разворачивается и пушка направляется в их сторону.

Пришлось еще одну гранату пустить в танк.

— Вот теперь порядок, — одобрил свои действия Перекрестов. — Теперь поворачивать башню не будут. Но, может, кто и уцелел, присмотреть за ними нелишне.

Тоня поднялась. Прислушалась. На левом фланге не утихал бой. Там гудели танковые моторы, резали воздух пулеметные очереди, строчили автоматы, подряд разорвались две противотанковые гранаты. Взглянула на Перекрестова. Он пристально всматривался в ту часть леса, где фашистам удалось прорваться.

— Возня там какая-то.

Тоня посмотрела в бинокль.

— Танки и пехота накапливается...

— Как дальше будем поступать? Место-то наше не здесь..

Он не договорил. Подошел Гус. На левой руке у него повязка гимнастерка и щека выпачканы кровью.

— Опасно ранены? — забеспокоилась Тоня, глазами указав на его руку.

— Пустяк. Кость вроде не затронуло. Невовремя только, Теперь, как с маленьким ребенком на руках, — сокрушенно отозвался Гус. — Дело-то только начинается.

Он спросил, всех ли уничтожили в танке.

— Перекрестов гранату к башне подбросил — притихли, — пожала плечами Тоня.

— Именно что притихли. Момента ждут. — Гус повернулся к Перекрестову: —Сжечь!

Оказалось, у младшего сержанта нет бутылки с горючей смесью. Пришлось за ней сбегать. Гус сам бросил бутылку на моторное отделение. Танк загорелся. Из него через десантный люк начали выползать фашисты.

— Не стреляй!—остановил Перекрестова Гус. — Прикажите им ползти в траншею.

Тоня по-немецки передала приказ. Из танка послышались голоса. Она сообщила, что два гитлеровца согласились, но командир машины отказался выходить. И тут же в горящем танке прогремел выстрел...

— Ну, теперь ваше место там. Они могут и в том направлении рвануть, — сказал Гус. — Пойдемте со мной!

И они пошли на правый фланг.

Вскоре ротный отстал. Распорядившись направить фашистов на КП бригады, он задержался у одиночных разведчиков, советовал как можно ближе подпускать фашистов и тогда открывать огонь. Тоня пошла на свою огневую точку. Вскоре вернулся и младший сержант.

Прошло немного времени. Облокотившись на бруствер, Тоня осмотрела местность и невооруженным глазом, и в бинокль. Задержала взгляд на двух танках, которые продолжали расстреливать траншею. Разрывы снарядов приближались к ним. Она молча сняла бинокль, взяла снайперскую винтовку и стала целиться через оптический прибор. Она с трудом ловила на мушку крохотное отверстие дульной части орудия. Танк двигался, и оно непрерывно прыгало. С небольшими перерывами Тоня сделала четыре выстрела и сердито отодвинула от себя винтовку.

— Дрянной я стрелок. Четыре пули — и все мимо.

— В танк не попали? — шутливо спросил младший сержант.

— В ствол пушки , не попала!

— Э-э, чего ты захотела! Если бы каждый снайпер мог так просто расстрелять танковую пушку, тогда бы и противотанковой артиллерией не обзаводились. Одни снайперы справлялись бы с танками.

— И все-таки попробую еще!

Увлеклась, две обоймы израсходовала, а танк все продолжал стрелять. Девушка обернулась и не сразу увидела Перекрестова. Младший сержант усиленно орудовал лопатой.

— Вы что мастерите?

— Надо же как-то укрыться. Ведь скоро и мы отведаем их гостинцев.

— А думаете, спасет это вас?

— Меня-то не знаю, а вас наверняка.

Тоня улыбнулась. Перекрестов успел в стенке, у дна траншеи, сделать нишу.

Подошел Гус. Посмотрел на работу Перекрестова.

— Правильно. Только укрепить надо. А то верная могила будет. От взрыва обвалится земля, и все. А впрочем... — ротный оценивающим взглядом обвел оборону, — вам это не потребуется. Сюда они больше стрелять не будут, если ближе не подползут.

Гус не ошибся. Танкисты перенесли огонь на начало траншеи и по второму заходу стали дырявить нашу оборону. Ротный бросил сердитый взгляд на фашистские танки и сказал сокрушенно:

— Неужели всю нашу артиллерию накрыли?

Нет, артиллеристы еще напомнили о себе. С опушки Ореховского леса, совсем близко от них, вскоре прогремел выстрел, за ним другой, третий.

— Молодцы! Здорово! Один загорелся, другой к Ловати спускается, — радовался Гус.

Вражеский танк, только что стрелявший по траншее, пылал факелом. А на то место, откуда ударило наше орудие, фашисты обрушили два десятка мин.

— Оставайтесь здесь. И больше никаких передвижений! — строго сказал помрачневший Гус и посмотрел на Тоню. Никак он не мог заставить себя разговаривать с нею так же, как со всеми. Только делал попытку изменить тон, как в горле начинало словно першить.

— Теперь мы еще побьемся. Молодцы артиллеристы!

— Эти два танка могли нам все дело испортить. Значит, условились? — обратился он снова к Тоне.

— Раз здесь, так здесь, — ответила девушка резко.

— Ну вот и хорошо. А я побежал.

— Ни пуха ни пера вам! — Тоня подошла к нему. Нежно посмотрела в глаза. — Желаем успеха вам! Мы здесь будем. Не беспокойтесь.

Если бы она была одна, то не удержалась бы и обняла его... Гус почувствовал это и просиял.

— Спасибо, — сказал он негромко и быстро пошел по траншее.