В глубине осени. Сборник рассказов

Покупать взрослую бурёнку – слишком дорого. Лучше взять маленькую тёлочку. Тут как раз в соседнем колхозе продавали «некондицию и выбраковку», то есть бесперспективный слабый молодняк, который колхозу приносил одни убытки. Тяжин поехал посмотреть. Зрелище, конечно, жалкое. Остались две тёлки и бычок, но такие уж квёлые, грязные, в навозе и в лишаях – в чём душа держится? Но Сергей всё же решил рискнуть и купил тёлочку: деньги небольшие, если и сдохнет, то не велики расходы, а вдруг и выживет. Погрузили «одра» (так в деревне называют скотину, которая вот-вот сдохнет) в кузовок: приятель помог, у него москвич «пирожок» – и привезли домой. По дороге Тяжин решил назвать телушку без изысков – Зорькой. Жена Клавдия, как глянула, охнула:

– На кой ты её, доходягу, притащил? Она и недели не протянет.

К тому ж Зорька по дороге весь кузов «пирожка» навозом изгваздала, а Клаве пришлось за ней замывать.

Не права оказалась Клавдия насчёт Зорьки. Серёга проявил упорство. Ходил за телкой, как за малым дитём, от лишая вылечил не столько мазью, сколько солнышком и ласкою. Через полгода доходягу уже никто не узнавал. В тело вошла, шёрстка залоснилась, бока округлились, весёленькая такая сделалась – любо-дорого смотреть. Серёга на неё не нарадуется, планы строит, мечтает: «На следующий год в стадо пущу, а там и приплод пойдёт. Будем с молоком».

Только не так вышло. Пока он Зорьку во дворе держал, всё было нормально. А тут, как на грех, решил он её на травку пустить. В конце огорода за ручьём уж больно хорошая трава выросла – высокая, сочная. Одно плохо: густые кусты ивняка заслоняют – и не видно тёлку от дома. Вывел Тяжин её на цепи, колышек вбил на полянке и ходил, поил её раза два-три за день. На следующее утро смотрит – что такое: бока у Зорьки раздулись, и не ест она ничего! Ну, думает, может, вчера объелась травы, а у самого на сердце что-то тревожно. «Через часок надо будет пойти посмотреть».

Часом позже Тяжин прошёл через весь огород, перепрыгнул ручей и в ужасе остановился. Зорька еле стояла на ногах, бока ещё больше раздулись. Она тоскливо промычала и вдруг начала падать, высунула длинный розовый язык – задыхалась. Серёга схватился и побежал за помощью. Через три дома от него жил сосед – Николай Григорьевич Дерябин. Он частенько помогал Тяжину по хозяйству, держал скотину и был опытным крестьянином. Николай Григорьевич, к счастью, оказался дома. Тяжин, как мог, быстро объяснил, в чём дело, и они бросились к Зорьке. Когда подбежали, она едва дышала и уже не мычала, а тихо хрипела. Дерябин склонился над умирающим животным.

– Кранты. Нож, острый, быстро! – коротко скомандовал он.

Тяжин, что есть духу, побежал к дому. Через несколько минут выбежал с ножом в руке. Времени рассуждать не было. Дерябин схватил нож и несколькими резкими ударами распорол горло несчастной Зорьки. Из разреза толчками полилась тёмно-алая струя.

– Отчего это? – Тяжин, бледный и растерянный, ничего не мог понять.

– Вскрытие покажет, – невесело пошутил Дерябин. – Слава богу, что успели, а то бы пришлось выбрасывать. В ней уж килограмм девяносто, минимум. Ты вот что, тащи сюда корыто или таз большой и топор.

Труп Зорьки освежевали и расчленили. Весь желудок был забит цельными зёрнами ячменя. Тяжин божился, что не давал Зорьке зерна и в хлеву он зерно не держит. Кормил только дроблёнкой.

– Значит, кто-то посодействовал, – заключил Дерябин.

Тяжёлые думы навалились на Серёгу. Если кто и отравил тёлку, так только соседи. И дали ей зерно вчера, когда она стояла тут весь день за кустами. Но кто? Кому он мог так насолить? Можно было бы подумать на Крыгина, но он к этому времени уже умер.

Тяжин примерно догадывался, кто это мог сделать. Семейства Баландиных, Васькина или Наташкина это работа! Скорее всего Наташкина. Они раньше приехали, а ничего у них нет. Пьют без просыпу. Только и смотрят, как бы у соседей что стянуть. Это не месть, это зависть, но доказать-то ничего нельзя. Да и что толку! Зорьку всё равно уже не вернёшь. Если бы за руку поймать вражину! Мясо теперь есть. Только горькое оно для Тяжина и в горло не полезет.

Погоревав немного, Сергей дал себе слово, что корова у него всё равно будет.

Соседей удивляло, как Сергей, сугубо городской человек, смог так быстро завести хозяйство, научиться ходить за скотиной и птицей, разводить кроликов, доить корову, скакать на лошади, косить и огородничать.

Доходило до смешного. Уже несколько лет до приезда Тяжина ни у кого из соседей не получалось вырастить помидоры, а у него они родились каждый год, и столько, что он не знал, куда их девать. Вернее, знал – их у него покупали эти же соседи. Казалось бы, всё они делали так же, как и он. Такая же земля, так же и в то же время высаживали рассаду, одновременно завязывались плоды, но потом у него они краснели и зрели, а у них гнили прямо на ветках.

– Опять неурожай! – сокрушённо говорили односельчане и недоумённо смотрели на Серёгины томатные кусты, на лежащие толстые ветки, усеянные зрелыми мясистыми плодами.