В горящем золотом саду

Ночью они были нежны друг с другом, и Реа едва не расплакалась, наблюдая, как Михали потихоньку засыпает, повернувшись к ней лицом. Она повторяла, что с ним все будет в порядке. Они воссоединятся в Стратафоме, никто им не помешает. Эти мысли и воображаемые картины того, как они стоят бок о бок на кромке заснеженного пляжа, где бурлит очередной фестиваль Мероксимо, позволили девушке погрузиться в сон.

На следующее утро она проснулась не сразу, да ей и не хотелось поднимать голову от подушки. Реа подвинулась ближе к Михали. Он был неожиданно холодным, несмотря на то что одеяло не съехало за ночь, и девушка не замерзла. Впрочем, она не забыла снова накинуть ночную сорочку, в отличие от Михали, который отмахнулся даже от ее предложения хотя бы надеть носки. Сказал, что Ласкарисы привыкли к морозам. И посмотрите на него теперь!

– Как себя чувствуешь? – спросила Реа, поворачиваясь к Михали, и уткнулась лбом в плечо супруга.

Юноша не ответил. Наверное, думал о предстоящем дне.

Реа широко распахнула глаза и поняла, что дело в другом. Ей стало тревожно. Голова Михали была как-то неестественно повернута в сторону, на плече запеклось что-то темно-красное, местами осыпающееся…

Кровь.

– Михали? – вскрикнула Реа, вставая на колени. – Ты меня слышишь?

Может, этому есть иное объяснение? Реа отбросила одеяло и склонилась над неподвижным юношей. Кровь была повсюду: на коже Михали, на самой Рее, на простыне… И все от одной аккуратной раны на горле.

Мертв. Михали погиб. Его убили. Прямо здесь, в кровати, пока она спала.

Реа села в постели. Руки дрожали, тело онемело, в душе была пустота.

Реа не могла в это поверить. Все только начало проясняться. Михали не мог просто так взять и умереть. На нем держался их план. Он пробудил в ней любовь, а теперь… его больше нет.

Все тщетно.

В городе зазвонили колокола, эхо разлетелось по озеру. Настал урочный час. А Эвантия с Яннисом обязательно придут попрощаться с сыном.

Эвантия еще не знает, что шанс упущен. И как Рее сообщить родителям Михали чудовищную новость, ведь она раздавлена и потрясена?

К горлу подкатила тошнота, и Реа бросилась к умывальнику в углу комнаты. Желудок скрутило, но рвоты не было. Девушка посмотрела на свое отражение в зеркале и заметила кровь на волосах.

Кровь Михали. Он погиб рядом с ней, а она ни о чем не подозревала. Это ее вина. Так было всегда и с прежними супругами, но обычно именно Реа держала в руках кинжал. Она всхлипнула. Ей же хотелось его спасти, несмотря на метку на ладони, но она обрекла Михали еще с самого начала. Глупо было даже надеяться, что он выживет.

Болезненная пустота пожирала ее изнутри, и Реа наконец осознала, что раздирает на части ее душу. Горе. И еще кое-что – чувство, которое она раньше себе не позволяла. Лютая злоба. Она собиралась спасти Михали. И приняла решение. А теперь ее лишили всего.

Кто? Кто прокрался в дом Ласкарисов посреди ночи и перерезал горло наследника, не потревожив сон Реи? Предполагалось, что сегодня она убьет Михали. Лишь те, кто знал об истинных планах, решились бы на преступление.

А в курсе были Реа, Эвантия и Пирос.

Эвантия никогда не подняла бы руку на сына. Пирос глубоко предан Михали, и Реа не видела причин в нем сомневаться.

Реа увидела отражение кровати в зеркале, и на глазах вновь выступили слезы. «Нет, – подумала девушка, – не поддавайся. Не пускай чувства в сердце, иначе оно разобьется».

Она зажмурилась, плеснула в лицо воды и подошла к окну, чтобы распахнуть ставни и вдохнуть свежего воздуха. Отсюда, как и в ее спальне, открывался вид на другую часть острова с лесом на холме. Реа посмотрела на деревья, ища успокоения.

Не она. Не Эвантия. Не Пирос. Но кто же? Кто разузнал о плане? Кто подслушал? Реа пыталась припомнить, кто стоял неподалеку от той жаровни на берегу, когда за окном прозвучала птичья трель.

Реа вскинула голову. Она узнала мелодию. Небо было пустым, а деревья темными в слабом свете зари. Откуда раздавалась птичья песня? Неужели ей почудилось?

Однако она повторилась. Три ноты, до боли знакомые. Реа подалась наружу и сощурилась. В мерцании снега удалось разглядеть силуэт на одной из нижних ветвей. Девушка вспомнила, как Лексос уговаривал ее поехать в Ксигору в саду Стратафомы.

Вспомнила и разведчика – белую птицу.

А теперь она здесь. Смотрит в окно, поет песенку, которую выбрал Лексос. Именно тем утром, когда Реа проснулась и увидела, что Михали убит.

Очевидно, это Лексос. Брат-близнец, половинка Реи. Для него долг важнее чувств родной сестры. Он всегда был таким.

Реа прекрасно знала Лексоса. Он все делал ради своих целей.

Реа сказала Михали, что Лексоса нельзя недооценивать.

И оказалась права. Конечно, преступление совершено не его руками, Михали убил кто-то из шпионов, которые были у Лексоса повсюду. Близнецы всегда старались, по примеру отца, сохранять барьер между собой и своими худшими поступками.

Для Васы барьером являлись родные дети. Для Реи – Тиспира.

Наверное, барьером Лексоса стала она.

Как же он выяснил, что Реа намерена сохранить жизнь Михали? Неужели установил слежку и за сестрой?