В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Н. Шаповал подчеркивает, что эти дельные, но запоздалые признания принадлежат командующему Украинской армии (военному министру). Взяв их как ключевые, историк продолжает: «Но всякий может спросить: как же это случилось, что вы потеряли связь с народом? Почему это уже вас называют “петлюровцами”, а не революционным войском украинских трудовых масс? Та же Украина вся встала в ноябре 1918 г. на ноги под лозунгом УНР и трудовой власти, а теперь у вас уже нет контакта с народом? Почему же это сам народ восстает против большевиков, но вместе с тем не поддерживает вас, идет путем, от вас независимым? А разве не вы в июле месяце предали повстанцев, которые шли под предводительством с-ров и независимых социал-демократов и под лозунгом украинской крестьянско-рабочей советской власти против Москвы? Повстанцы эти, помня декларацию Директории от 26 декабря, думали, что вы стоите за трудовую власть, а вы предательски и коварно арестовали их, а героя-повстанца Дияченко убили. Вы прокламировали взамен трудовой власти, лозунги которой употребляли лицемерно почти 10 месяцев, буржуазный парламентаризм, то есть от союза с крестьянством и рабочим классом перешли уже открыто на сторону буржуазии, как поклонники Антанты, как люди, ищущие союза с польской шляхтой или с российско-деникинскими монархистами»[1202].

Анализируя один за другим факты непрерывной эволюции руководства УНР в течение 1919 г. вправо, все дальше и дальше от народных интересов, Шаповал заключает: «Отбросив от себя революционный народ, вы теперь удивляетесь, почему он отвернулся от вас, почему Повстанческий Штаб отозвал 18 июля восстание, потому что он выбрал между двумя бедствиями в то время меньшее – большевиков, с которыми уже ушла партия с-ров-боротьбистов. Туда ушли революционные независимые социал-демократы и часть с-ров. Этот факт решил вашу судьбу: народ мысленно пошел за ними, за революционными украинскими партиями, а не за вами, союзниками буржуазии. Те члены Директории, которые подписывали еще недавно декларацию 26 декабря о власти трудового народа (Петлюра, Швец, А. Макаренко, Андриевский), они же подписали декларацию об ориентации на буржуазию. Петлюра от их имени посылал миссии в Варшаву (в августе), он на совещаниях уже теперь высказался за переговоры с Деникиным (через месяц после объявления ему войны!). Но галицкая Начальная команда перебежала ему дорогу, зная, что деникинцы с надднепрянцами говорить не будут, и заключила тайно 5 ноября договор.

Вот до чего докатились те, кто остался без народа, те, кто отверг в июле программу украинской революции» [1203].

Обращаясь, наконец, к логике деятелей, которые считали, что отсутствие народной поддержки следует компенсировать союзом с великодержавником, монархистом А. Деникиным, один из бывших лидеров УПСР с крайним осуждением заявляет: «Это была своеобразная, уголовная логика: когда уже народ нас бросил, так бросим и мы его и пойдем к Деникину»[1204].

«Это предательство нанесло последний и самый сильный удар правительству УНР и украинской революции вообще, показав перед народом ужасное лицо буржуазной реакции, – отмечает Шаповал. – По сути уже все было кончено. Дух упал. Надднепрянская армия начала спешно отступать под натиском деникинской. Испуг, обида, сожаление, гнев разрывали грудь всем честным революционерам и борцам за освобождение Украины, которые были в обеих несчастных армиях, но что могли поделать эти лучшие люди?[1205]

Не только удивление, но и острое осуждение вызвал у многих момент подписания галичанами капитулянтского соглашения. Под натиском Красной армии деникинцы отступили. Подписанный галичанами договор позволил белым без особых трудов захватить Правобережную Украину – ареал национальной революции.

Договор военного руководства УГА с Добровольческой армией привел к полному краху украинского фронта, военной катастрофе, непоправимой беде. И какое бы количество аргументов ни приводилось его инициаторами для объяснения тяжелого, безвыходного положения, в котором оказалась УГА, сколько бы они ни твердили о стремлении сохранить военные силы ради высокой перспективы – неизбежно грядущей борьбы за украинскую государственность, о коварных интригах международной дипломатии, все эти объяснения не способны даже смягчить общий вывод: ситуация осложнилась до предела, договор о союзе с А. Деникиным вызвал растерянность, даже шок, среди руководства Украинской революции [1206].

Пожалуй, трудно найти сколько-нибудь убедительные однозначные толкования таких событий: осуществленной наспех попытки совместного военного командования подписать новое соглашение с А. Деникиным вместо сепаратного; попытки Е. Петрушевича перезаключить договор с другой галицкой делегацией, но уже с его санкции; организации «суда» над виновниками сдачи Киева белогвардейцам 31 августа 1919 г.; проведения перманентных совещаний с целью поиска выхода из кризиса и пр.[1207]