В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

В первом номере нового печатного органа Галицкой армии «Красный стрелец» (вышел 6 января 1920 г.) были помещены программные статьи ревкома. Их содержание также основывалось на большевистской доктрине. В первой из них под названием «Мировая революция и Украинская Галицкая Армия» провозглашалось, что «великий огонь социалистической революции… докатился до галицких границ… Он сотворил Украинскую Галицкую Армию». Хотя «тогдашние предводители революции пренебрегли национальным вопросом», однако «обстоятельства изменились», и «такие гиганты революции, как тов. Ленин и Троцкий, признали справедливыми притязания украинских трудовых масс на самостоятельную жизнь национальную… Полное право самому свободно себе выбирать форму государственного устройства и жизни» [1355]. Во второй статье-прокламации под названием «Почему Украинская Галицкая Армия вступила в Красную армию?» отмечалось, что УГА как «армия украинских галицких крестьян и рабочих» из-за «ряда досадных недоразумений» была направлена против Красной армии. Но теперь обе армии соединились, чтобы «совместно выступить против польской буржуазии»[1356].

Трудно согласиться с утверждениями мемуаристов, будто такие выступления преследовали лишь одну цель – убедить большевиков в искренности стремлений Винницкого ревкома, который изначально вел «двойную игру». Тем более не отвечают действительности оправдания, что они не поднимали политические вопросы и большевистские лозунги среди стрельцов не пропагандировали[1357].

Дело в том, что масса воинства не могла знать все, да и вообще любые «тонкости» такой «двойной игры». Итак, прокоммунистическая агитация, осуществлявшаяся галицкими офицерами, которые всегда пользовались уважением и доверием стрельцов, пусть и против их желания и воли, безусловно, имела реальное воздействие на взгляды рядовых воинов. Условия договора с большевиками предусматривали проведение неотложных мероприятий по восстановлению боеспособности Галицкой армии. Одним из первых был выполнен пункт о создании в ней коммунистической организации. Уже в январе 1920 г. усилиями Е. Коханенко и А. Хвыли возник «Комитет Украинской Компартии Прикарпатья» со своим печатным органом «Коммунист Прикарпатья». По настоянию В. Затонского в феврале он слился с Комитетом Компартии Восточной Галиции и таким образом образовалась Коммунистическая партия большевиков Галиции и Буковины, которая подчинялась непосредственно РКП(б) – КП(б)У.

С января 1920 г. Галицкая армия начала развиваться в поле качественно новых военно-политических процессов, что обусловило ее окончательный раскол и потерю внутреннего организационного единства, то есть именно то, чего больше всего боялись и ради предотвращения чего ее руководители прибегали к непростым военнополитическим комбинациям, шли на рискованные, сомнительные, непопулярные шаги и т. п. Произошло «раздвоение» УГА: с одной стороны, части, подчиненные Начальной команде, продолжали ориентироваться на Добровольческую армию, фактически оставаясь в ее военно-политическом фарватере, а с другой, войска, оказавшиеся под командой Винницкого ревкома, стали превращаться в составляющую Красной армии. Восстановление борьбы соборным фронтом стало невозможным, а отношения между УГА и армией УНР, которая и дальше опиралась на собственные силы, стали еще одной трагической страницей истории Украинской национально-демократической революции, оказали свое влияние на исход Гражданской войны.

После сдачи Винницы главные части УГА под управлением Начальной команды продолжали отходить в южном направлении. Командование неоднократно меняло районы, предназначенные для отдыха переутомленного войска, но реализовать эту первоочередную задачу так и не удалось. Дезертирство не прекращалось, причем нередко к нему подталкивали сами деникинцы. Об этом красноречиво свидетельствует эпизод, когда на станции Демков добровольцы ошибочно разоружили стрелецкий курень, а когда узнали, что это союзники-галичане, то начали спрашивать, почему те продолжают воевать с таким рвением, а не возвращаются по домам. После этого случая сразу разбежалось большинство воинов 6-го пехотного полка, к которому принадлежал этот курень[1358]. В то же время многие стрельцы переходили к большевикам. В частности, после того, как из конного полка I корпуса УГА в Красную армию добровольно перешло 30 воинов вместе с лошадьми и оружием, в этом полку осталось всего 20 офицеров и обозы [1359].

Несмотря на то что УГА вышла из районов распространения эпидемии и оставила больных воинов, тиф в ее частях свирепствовал и дальше. Лишь во II корпусе в течение одного месяца заболело 500 человек. К концу января 1920 г. в трех галицких корпусах осталось 1372 офицеров и около 14 тыс. стрельцов, боевой состав которых составлял лишь 10 %[1360]. Тогда из-за истощения начало умирать много стрельцов, которые после перенесенной болезни не имели возможности восстановить силы.