В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

В январе 1920 г. столкновений между УГА и Красной армией почти не было, но галичан все больше донимали повстанцы, якобы мстившие им за грубый террор против украинского населения со стороны Добрармии, которая отступала. В Монастырище, например, деникинцы убили тысячу и тяжело ранили 8 тыс. жителей. Они устраивали жестокие погромы в местностях со значительным еврейским населением. В частности, в Одессе воровство и бандитизм достигли невиданных за все военное лихолетье масштабов. Здесь сохранился относительный порядок только в районе сборной станицы УГА, в которую в поисках защиты и с надеждами на решение различных жизненных проблем ежедневно обращались сотни галицких военнопленных и гражданских лиц. Желто-голубой флаг и Тризуб над станицей символизировали присутствие в Одессе украинского войска[1361].

Усложнялись отношения между «деникинской» и «большевистской» частями Галицкой армии, как и прежде, сводившиеся к решению вопроса о выборе путей продолжения борьбы. Начиная с 13 января 1920 г. Винницкий ревком стал посылать Начальной команде и непосредственно корпусам УГА приказы с требованиями немедленно прекратить отступление и вывоз больных, а также с призывами об обязательном «примирении» в случае столкновения с войсками Красной армии и т. п. За невыполнение приказов угрожали революционным трибуналом. Наряду с этим в Начальную команду поступали предложения о создании нового совместного ревкома ЧУГА и др.[1362]

Со своей стороны, Начальная команда издала приказ галицким войскам не реагировать на притязания Винницкого ревкома. Командованию удалось осуществить решительные меры и прекратить распространение пробольшевистских настроений. Еще не полностью оправившись от болезни, 15 января генерал О. Микитка вернулся к исполнению обязанностей командующего армией и сразу издал два довольно категоричных распоряжения. В них говорилось о необходимости любой ценой сохранить «нынешний состав» и дисциплину УГА, восстановить ее боеспособность, а также требовалось жертвенно исполнять воинский долг. Фронтовым частям разрешалось вступать в переговоры с отрядами Красной армии только в случае, если они прорывались на территорию расположения УГА, и только по вопросам, которые касались больных и раненых[1363]. Тогда же при Начальной команде был создан новый политотдел с широкими полномочиями и контролирующими функциями.

Но эти и другие меры не могли спасти ситуацию, и потому Начальная команда решила попробовать перевести подконтрольные ей части УГА в Румынию. Такой вариант выхода из катастрофического положения не был неожиданностью. Он уже давно обсуждался военным руководством. Для переговоров с румынским правительством и согласования технической стороны этого дела 19 января 1920 г. была направлена делегация во главе с атаманом Циммерманом. Тогда же корпусам отдали приказ продвигаться вдоль железных дорог к Днестру. Переправу через реку предполагалось осуществить в районе Тирасполь – Рыбница – Дубоссары. На украинской территории предполагалось оставить больных стрельцов, а для их опеки было создано специальное подразделение во главе с сотником Кондратским. Подготовку к этой акции Начальная команда осуществляла в согласии с деникинским штабом, а при ее проведении она также рассчитывала на поддержку Антанты.

Главный автор «румынского плана» генерал Г. Цириц при его разработке официально руководствовался следующими мотивами. Поскольку Добровольческая армия покидает Одессу, то договор с ней теряет силу, прерывается также связь с Антантой. Как следствие, УГА лишается материальной базы. Создание же нового тыла возможно только при условии перехода на румынскую территорию. Там Галицкая армия будет принята как союзная, являясь частью Добрармии. Чем сильнее предстанет УГА в Румынии, тем весомее будут аргументы политических лидеров в дальнейшем решении проблемы западноукраинской государственности. УГА никогда не должна стать орудием большевистского правительства[1364].

Однако такую позицию не разделяла значительная часть галицких стрельцов, которые все больше проникались верой, что именно союз с большевиками открывает путь для совместной борьбы против Польши: искренняя надежда получить от «нового опекуна» оружие, деньги, одежду поднимала «у нас дух и надежды на действия, на победоносное возвращение в Галицию…»[1365] Небезосновательным было и опасение, что Румыния может выдать УГА польскому правительству. Против таких настроений, которые овладевали войском, оказывались бессильны приказы и угрозы Начальной команды, которую фактически поддержала лишь часть команды этапа и III корпуса. Следовательно, появилась компромиссная платформа раздела УГА, согласно которой одна ее часть должна была присоединиться к Красной армии, а вторая – перейти в Румынию. Таким образом ее инициаторы надеялись «иметь своих людей среди большевиков и Антанты». Но такой вариант развития событий нашел немного сторонников, потому что выглядел нелепым и с военно-политической, и с моральной точки зрения.