В гору

Озол провел рукой по лицу. Действительно, ошибки надо исправить, волость должна стать центром внимания, нужно установить с нею тесную, живую связь, чтобы тамошние работники не были предоставлены самим себе, чтобы они повседневно чувствовали заботу и помощь уезда. Прежде всего, надо выяснить, что это за темные силы, которые обагренными кровью руками мешают волости жить, кто их сообщники и укрыватели. Когда Мирдза рассказывала, что до нее странным образом не доходят письма и что цензура многое перечеркивает, у него возникли подозрения. Но Озол не хотел высказать эти подозрения в присутствии Мирдзы, — если бы они оказались необоснованными, то он посеял бы взаимное недоверие среди комсомольцев. Чтобы легче было на некоторое время выпроводить Мирдзу, он снова перешел на прежний веселый тон и сказал:

— Все-таки неплохо было бы поставить чай. Кроме того, Мирдза, по деревенскому обычаю, приехала со всякими вкусными вещами. Надо бы угостить столь редких гостей. Хозяйки у меня нет, может, сами гостьи позаботятся об ужине?

Эльза взяла за плечи поникшую Мирдзу и увела на кухню.

— Я хотел поговорить с тобой наедине, — сказал Озол Бауске. — Ясно, что в волости орудует шайка бандитов. Вопрос, как напасть на их след?

— Надо посоветоваться с органами безопасности, — предложил Бауска.

— Несомненно, — согласился Озол. — Но было бы хорошо, если бы мы могли дать им нить. Мне кажется, что нужно начинать с почты. — И он рассказал о письмах и комсомолке Расман, об ее отношениях с Мирдзой и Зентой.

— Может быть, присвоение писем является не больше, чем личной местью Мирдзе, — допустил он, — но могут быть и более глубокие корни. Во всяком случае, работник органов безопасности на должности начальника почты не вызовет никаких подозрений.

За ужином они подробно расспросили Мирдзу о всех происшествиях в волости, и Мирдза рассказала все, что накопилось, закончив просьбой Пакална послать в деревню дельных работников.

— Это, действительно, обоснованное требование, — согласился Вилис. — Нужно только подумать, где их взять. Война ведь еще не кончилась.

— Вернулась какая-то группа партизан, из местных, можно было бы послать кого-нибудь из них, — вспомнил Озол. — Между прочим, я видел Петера Ванага, только не успел поговорить. Он был сознательным парнем. Недавно бандиты убили у него мать.

— Ты предлагаешь его вместо Приеде председателем? — спросил Вилис.

— По-видимому, Приеде не справляется, — ответил Озол. — Мне надо будет поехать туда и добиться, чтобы директор МТС прогнал Калинку. Что скажут люди, если он на самом деле заморит лошадей голодом? Туда надо поставить заботливого хозяина. Надо осмотреться.

Когда гости ушли и Мирдза убрала со стола, он усадил ее рядом с собой.

— Теперь расскажи мне, как себя чувствует мать? — спросил он.

— После письма Карлена она совсем изменилась, — радостно сказала Мирдза. — Но если бы ты, папа, знал, как трудно было с ней! Мне тоже было нелегко. Иногда казалось, что она ко мне несправедлива, больше любит Карлена. А порой думалось, что мы оба несправедливы к ней. Забросили ее, словно она сделала что-нибудь плохое.

— Мы были несправедливы, Мирдза, в особенности я, — сказал Озол. — Хорошо, что Карлен помог исправить нашу вину. Захвати с собой книги, будете читать. Школу ты не успела окончить. Хотела бы продолжать?

Мирдза с благодарностью посмотрела на отца. Он отгадал ее тайное желание.

— Я, право, не знаю, будет ли тебе это по силам. Вот, например, Вилис Бауска решил кончить заочно. Теперь сидит и учится. Использует каждую минуту. В городе, конечно, легче. Можно консультироваться с учителями.

— Я, пожалуй, могла бы просить Салениека помочь, — заметила Мирдза. С тех пор, как она узнала, что с Эриком ее разъединяло лишь недоразумение, ей больше не хотелось «бежать» из волости.

— Попытайся. Если не получится, поступишь будущей осенью в школу. Среднюю школу надо обязательно кончить, если даже останешься в деревне. Получишь более широкий кругозор, многое будешь понимать. Между прочим, ты упомянула о Салениеке. Как он? Помогает вам в общественной работе?

— У нас нет никакой общественной работы, — призналась Мирдза.

— Плохо, плохо, — покачал Озол головой. — Еще один упрек нашей совести.

— Папа, я ведь не упрекаю вас, — запротестовала Мирдза. — Мне было так неудобно — знаю, виновата сама, что повздорила с Зентой, но товарищ Бауска бранит Эльзу. Пока Эльза была у нас, все казалось таким чудесным. Как в праздник!

— Вот видите, стоило только улетучиться праздничному настроению, как у вас уже ничего не получается, — улыбнулся Озол. — Вилис ее бранит за то, что не научила вас сочетать праздник с буднями. Одного воодушевления мало. Кроме воодушевления нужно и умение работать.

— Папа, если бы ты знал, как я боролась с собой, — Мирдза припала к отцу. — Но так трудно заставить себя быть такой, какой хотелось бы.