В гостях у эмира Бухарского

Часовня эта представляетъ собою небольшую квадратную залу, куда слабый свѣтъ проникаетъ сверху сквозь небольшія рѣшетчатыя окошки и тѣмъ придаетъ ей нѣсколько таинственный, мистическій характеръ. Потолокъ образуетъ куполъ, который русскіе, по занятіи Самарканда, нашли въ полуобвалившемся видѣ и вскорѣ затѣмъ реставрировали, придерживаясь его первоначальнаго характера. Основаніе купола покоится на четырехъ настѣнныхъ наугольникахъ, имѣющихъ форму полукруглыхъ полунишъ, какъ бы нависающихъ сверху внизъ кристаллическими призмами и сталактитами своихъ лѣпныхъ украшеній. Подъ куполомъ вокругъ цоколя идетъ рельефно узорчатый поясъ эмальированыхъ сульсскихъ надписей, а внизу стѣны облицованы мозаичными панелями исфаганскаго стиля. Но со всѣмъ этимъ, дѣйствительно изящнымъ произведеніемъ строительнаго искусства, вовсе уже не вяжутся намалѣванныя на стѣнахъ розетки, цвѣты и букеты въ вазонахъ — грубое сартовское произведеніе позднѣйшаго времени. Русскіе убѣждали было мѣстныхъ муллъ соскоблить всю эту дрянь и возстановить стѣны въ ихъ первоначальной алебастровой облицовкѣ, но ничего съ ними не подѣлаешь: находятъ, что такъ красивѣе. Полъ также весьма неказисто устланъ простыми цѣновками и ситцевыми ватными одѣялами, но это по крайней мѣрѣ оправдывается хотя тѣмъ, что такъ удобвѣе для молящихся сидѣть на колѣняхъ. Вообще все, что внесено сюда мусульманствомъ новѣйшаго времени, до казанскихъ ксилографій съ изображеніемъ Каабы включительно, слишкомъ рѣзко дисгармонируетъ съ изяществомъ стиля древняго мусульманства, воочію свидѣтельствуя объ упадкѣ эстетическаго вкуса у новѣйшихъ поклонниковъ пророка.

Войдя въ часовню, вы видите предъ собой въ противоположной стѣнѣ три двери. Изъ нихъ средняя, нѣсколько выше и шире боковыхъ, никогда не открывается, но сквозь нее можно видѣть самый гробъ святого: она вся прорѣзная и представляетъ образецъ превосходной ажурной работы изъ стараго орѣха. Сочетанія ея геометрически правильныхъ угловъ и ломаныхъ линій образуютъ весьма затѣйливый, но красивый и стройный рисунокъ. Это тоже произведеніе временъ Тимура, исполненное по художественнымъ образцамъ первой средне-азіятской эпохи ислама.

Лѣвая дверка, около которой виситъ на высокомъ толстомъ древкѣ зеленое знамя святого съ конскимъ хвостомъ, ведетъ въ маленькую каморку, чрезъ которую правовѣрные проникаютъ, по обычаю, не иначе, какъ на колѣняхъ въ среднюю камору — Ханака, къ самому гробу Кусана. Дверка увѣшена разноцвѣтными лоскутками и тряпицами, которые обыкновенно оставляются на ея оковкѣ благочестивыми поклонниками, въ память полученнаго ими при гробѣ святого чудодѣйственнаго исцѣленія отъ какихъ либо — преимущественно глазныхъ — болѣзней. Эта дверка открывается только изрѣдка и то лишь для мѣстныхъ муллъ, да для особливо почетныхъ, либо особливо щедрыхъ мусульманъ-поклонниковъ и жертвователей; простые же смертные взираютъ на гробъ только чрезъ дверную рѣшетку.

Подведя къ лѣвой дверкѣ новаго посѣтителя, хальфа или мутевали непремѣнно остановятъ его вниманіе на большомъ и весьма оригинальномъ замкѣ, привинченномъ къ ея верхней части. Желѣзная плоская скоба этого замка вырѣзана въ формѣ рыбы, чешуя которой разрисована золотомъ. У хвоста этой рыбы помѣщена другая, такая же рыбина, только маленькая и съ хвостомъ, загнутымъ нѣсколько кверху. Когда я спросилъ хальфу, почему придана замку такая странная форма, и выразилъ догадку, что, вѣроятно, съ нею соединено какое нибудь особое значеніе, то хальфа съ глубокомысленнымъ видомъ отвѣчалъ мнѣ на это:

— Такъ, тюря не ошибся. Замокъ этотъ запираетъ входъ въ могилу святого. Всемудрый Аллахъ лишилъ рыбу голоса и поселилъ ее въ глубинахъ водъ, гдѣ ея жизнь составляетъ. непроницаемую тайну для живущихъ надъ водами, на сушѣ. Поэтому рыба есть символъ молчанія и тайны. Молчаніе и тайна запечатлѣваютъ покой усопшихъ, и вотъ почему явился этотъ символъ на двери гроба святого, тѣмъ болѣе, чго святой нашъ хотя и умеръ, по видимости, но онъ живъ. Онъ живъ на землѣ, и въ этомъ сугубая тайна.

Я, что называется, положилъ въ ротъ палецъ изумленія. — Какъ, молъ, такъ? Умеръ и живъ въ одно и то же время?

— Такъ, тюря, умеръ, но живъ. Потому-то и мѣсто ему посвященное называется Шахи-Зинда (живой царь). Развѣ тюря сомнѣвается во всемогуществѣ Аллаха? Развѣ Аллаху чудеса невозможны?.. Кусамъ живъ и скрывается до времени отъ людскихъ взоровъ здѣсь, по близости, въ подземельяхъ Афросіаба, быть можетъ даже гдѣ нибудь подъ этимъ самымъ священнымъ мѣстомъ. Придетъ часъ воли Божіей — и онъ проявится воочію всѣхъ: но по грѣхамъ нашимъ часъ этотъ, вѣроятно, не близокъ.