В гостях у турок

Нсколько арабаджи въ приличныхъ фаэтонахъ, запряженыхъ парой лошадей, предлагали супругамъ свои услуги, босоногіе мальчишки въ линючихъ фескахъ навязывали верховыхъ ословъ, чтобъ подняться на гору, но Карапетъ сказалъ:

— Пшкомъ, пшкомъ, дюша мой, эфендимъ, пшкомъ, барыня-сударыня, пойдемъ. На своя нога пойдемъ, а то ничего хорошаго не увидимъ.

Дорога была преплохая, мощеная крупнымъ камнемъ, безъ тротуаровъ. Минуты черезъ три между домами среди двухъ-трехъ кипарисовъ стали попадаться покосившіеся старые мусульманскіе памятники.

Карапетъ указалъ на нихъ и пояснилъ:

— Вотъ гд стараго кладбище начиналось, а теперь выстроили на немъ домы, а новаго кладбище пошло выше на гора.

Женщины съ ребятишками сначала поднимались въ гору въ общей толп, но потомъ начали свертывать въ переулки. Свернулъ и Карапетъ съ своими постояльцами въ одинъ изъ переулковъ, сказавъ:

— Сейчасъ мы увидимъ дервиши.

И точно. Въ конц переулка открылась полянка. Тамъ и сямъ мелькали надгробные памятники, нсколько кипарисовъ простирали свои втви къ небу, а подъ ними усаживались пріхавшія на пароход женщины съ ребятами. Тутъ-же была и больная женщина, которую привезли въ экипаж. Посредин полянки былъ деревянный помостъ, а на помост группировались молодые и старые турки въ усахъ и бородахъ и съ четками на кистяхъ рукъ. Они-то и были дервиши, какъ сообщилъ Карапетъ, и принадлежали къ согласію такъ называемыхъ «Ревущихъ Дервишей». Особыми костюмами дервиши не отличались отъ обыкновенныхъ азіатскихъ турокъ, — куртки, шаровары, поясъ, но вмсто фесокъ имли на головахъ полотняныя шапочки. Одинъ изъ нихъ, старикъ, впрочемъ, былъ въ большой блой чалм и отличался длинной сдой бородой.

— Это шейхъ отъ дервиши, — указалъ Карапетъ на старика въ чалм, когда супруги расположились около помоста. — Шейхъ отъ Руфаи. Эти дервиши — Руфаи.

— А насъ они не тронутъ? — съ опасеніемъ спросила Карапета Глафира Семеновна. — Не начнутъ гнать, видя, что мы не мусульмане?

— Зачмъ они будутъ насъ гнать, дюша мой, мадамъ? Мы имъ пять-шесть піастры дадимъ, а они деньги оной какъ любятъ,

Публика стала окружать помостъ. Виднлось и нсколько мужчинъ въ европейскихъ костюмахъ, въ фескахъ и безъ фесокъ. Можно было насчитать дв-три шляпы котелкомъ. Рядомъ съ супругами Ивановыми остановились дв англичанки, одтыя но послдней мод. Он безъ умолку болтали по-англійски съ бакенбардистомъ въ цилиндр и клтчатомъ пальто съ перелиной. Николай Ивановичъ взглянулъ ему пристально въ лицо и увидалъ, что это былъ тотъ самый англичанинъ, съ которымъ они пріхали въ Константинополь въ одномъ вагон. Они обмнялись поклонами. Англичанинъ что-то спросилъ его на ломаномъ французскомъ язык. Николай Ивановичъ ничего не понялъ, но отвчалъ: «вуй, мосье».

— А разв у этихъ дервишей нтъ монастыря?.. задала вопросъ Карапету Глафира Семеновна. — Вдь дервиши — это мусульманскіе монахи.

— Есть, мадамъ… хорошаго монастырь есть. Вонъ подальше входъ въ этого монастырь, но они вышли изъ свой монастырь для публики, чтобъ поскорй своя обдня сдлать, — далъ отвтъ Карапетъ.

Два дервиша внесли на помостъ по вороху овчинъ и разостлали ихъ полукругомъ, шерстью вверхъ, а посредин — коверъ. На коверъ тотчасъ же всталъ шейхъ, а на овчинахъ размстились дервиши.

Черезъ минуту началось отправленіе культа завывающихъ дервишей Руфаи.

LXXXIX

Прежде всего сдобородый шейхъ дервишей, закрывъ свои уши пальцами, прочелъ на распвъ краткое изреченіе изъ Корана, а затмъ дервиши поочередно стали подходить къ ему и цловали у него руку. Возвращаясь на свои мста, они уже садились на овчины, поджавъ подъ себя ноги, и начали раскачиваться корпусомъ впередъ, назадъ, направо и налво, а шейхъ продолжалъ стоять безъ движенія. Сначала это раскачиваніе шло молча, но вотъ шейхъ произнесъ «ла ила ила ла», и вс дервиши начали повторять эти односложные звуки, качаясь корпусомъ такъ, что на каждое движеніе приходилось по слогу. Плавныя движенія постепенно переходили къ боле быстрымъ движеніямъ и вмст съ тмъ дервиши возвышали голосъ при завываніи.

— Это они корабль длаютъ, — сообщилъ Карапетъ супругамъ. — Корабль и буря… Сначала маленьки буря… потомъ большой буря.

— Молитва это у нихъ происходитъ, что-ли? спросилъ Николай Ивановичъ Карапета.

— Да, дюша мой, молитва… Молятся. Такого у нихъ вра.

— Въ этомъ-то и заключается леченіе больныхъ? — задала въ свою очередь вопросъ Глафира Семеновна.

— Нтъ, мадамъ, леченіе потомъ будетъ.

А дервиши, между тмъ, ужъ кричали во все горло свое «ла-ила-ила-ла». Въ воздух мотались ихъ головы, откидываемыя то назадъ, то впередъ, то вправо, то влво. Лица дервишей покраснли и съ нихъ струился обильный потъ.

— Несчастные, какъ они устали! — сказала Глафира Семеновна.

— Погодите, мадамъ… еще не то будетъ, — отвчалъ Карапетъ.

Вдругъ дервиши вскочили и стали качаться стоя. Мотающіяся головы ихъ ужъ только мелькали передъ глазами зрителей, но выраженія лицъ разобрать было невозможно. Въ воздух стоялъ буквально ревъ. Дервиши вмст съ тмъ и подпрыгивали.

— Вдь и у насъ въ Россіи такая секта есть… Скакуны они называются, замтилъ Николай Ивановичъ.