«В институте, под сводами лестниц…» Судьбы и творчество выпускников МПГУ – шестидесятников

До ухода Владимира Александровича я общалась в основном с ним. А первое впечатление от Елены Аркадьевны было такое: как девочка, стройная, глаза большие… Движения лёгкие, грациозные. Двигается бесшумно. Она была немногословна, но отчуждения или враждебности к себе я не почувствовала. Была деликатность. Присев на подлокотник кресла, она внимательно слушала мужа, порой делала меткие, точные, всегда к месту замечания, к которым Владимир Александрович с благодарностью прислушивался. Умная, тактичная, хозяйственная, создающая все условия для работы известному журналисту, образцовая жена великого мужа – подумала я тогда. Правильно сказал о ней Н. С. Эпштейн: «Как трудно быть женой спортивного журналиста! Лена Дворцова с честью с этой задачей справлялась. Она очень гостеприимная хозяйка, и дом их всегда был хлебосольный». Дом Дворцовых всегда был одним из центров притяжения творческой, спортивной, научной, педагогической элиты, московской и не только московской.

А когда Владимира Александровича не стало, и я стала чаще общаться с Еленой Аркадьевной, то начала открывать в ней всё новые и новые достоинства. Какой это глубокий, мудрый и талантливый человек! Она не была незаметной женой при выдающемся муже, хотя такая участь уготована многим жёнам талантливых и ярких людей. Но не ей. Она была его единомышленником, другом, опорой. В последние годы, когда Владимир Александрович много и тяжко болел, она самоотверженно выхаживала его. А ведь она ещё и работала и до сих пор работает! Елена Аркадьевна всегда была самодостаточна. И Владимир Александрович, зная это, ценил её мудрость, её богатый внутренний мир, её жизненный опыт и был ей благодарен за то, что все эти годы она была для него самым близким человеком.

В их семье царило взаимное уважение к интересам друг друга. Друзья одного становились друзьями другого. Владимир Дворцов в силу своей профессии знакомых имел сотни, и каких! Многие стали друзьями семьи. Но и Елена Аркадьевна умеет создавать круг преданных ей людей. Вадим Егоров, в отделе которого в Институте коррекционной педагогики она трудилась много лет, сказал однажды с уважением: «У Елены Дворцовой такие друзья! От хоккеистов до Петра Фоменко!» Это участники знаменитой в 60-е годы эстрадной студии МГУ «Наш дом» Юлий Венгеров и Евгений Харитонов. И многочисленные друзья по МГПИ. И коллеги по Институту коррекционной педагогики. И даже дочь организатора этого института, Всеволода Кащенко, основателя российской дефектологии, преподававшего в 30-е годы в нашем вузе, племянница знаменитого психиатра П. Кащенко – Анна Всеволодовна, тоже выпускница МГПИ… Е. Дворцова практически обо всех своих друзьях-приятелях говорит только хорошее – свойство, присущее многим шестидесятникам. И они платили и платят ей благодарностью и любовью.

Есть люди легендарные, удивительные. Как, например, Павел Юрьевич Гольдштейн, тоже, кстати, выпускник МГПИ 1938-го года. В том же 1938-м он написал письмо Сталину в защиту Мейерхольда. Его, естественно, обвинили в контрреволюционной деятельности и отправили в лагеря, где он просидел до 1956 года. Потом работал в Литературном музее, а в 1971 г. эмигрировал в Израиль.

Елена Аркадьевна рассказывала: «Володя возвращается с работы и видит за столом человек двадцать. «Опять эти полугении сидят!» И начинал искать место, чтобы пристроиться написать заметку». И всё это было – с любовью!

Е. Дворцова, 60-е годы