В конце пути

– Смерть – это… кончина.

Что-то жаркое и резкое – похоже, электрическое – обожгло поясницу. Запахло палеными волосками.

Пузырь опустился перед Чарли на корточки и, продолжая жевать, без особого интереса бросил:

– Что такое Смерть?

– Смерть – это… всадник Апокалипсиса… это…

Вновь боль.

Вновь клубочек, всхлипы, ожог.

Пузырь вынул изо рта жвачку, приклеил ее на стул, под сиденье.

– Что такое Смерть?

– Смерть – это… конец физиологических процессов. Активность мозга…

Жжение – горячее, невыносимое. Чарли решил считать очередной обморок благословением. Благословенным сном.

Другая комната.

Мешок с головы сняли. В комнате были книги, стол с мраморной столешницей и деревянными ножками в виде когтистых лап, держащих шар. Миска с зеленым салатом, белое вино в бокале, белый диван, заботливо укутанный синей полиэтиленовой пленкой. Чарли сидел на пленке. Видимо, чтобы не испачкать диван кровью.

На кушетке напротив восседал священник, скрестив руки на груди. Он был в черной рясе и жестком белом воротничке, да только стоило ли этому верить? Лицо священника показалось Чарли недобрым.

– Ваш начальник когда-нибудь рассказывал о рае?

Священник говорил с каким-то европейским акцентом – смутно знакомым, успокаивающим даже. Чарли недоуменно моргал в теплом свете низких ламп.

– Нет.

Из-за кровоточащих десен и разбитых губ ответ прозвучал невнятно.

– Рассказывал ли он о потустороннем мире?

– Нет.

– Вы верите в загробную жизнь?

– Нет.

– Отчего же?

– Я… я…

По какой-то непостижимой причине Чарли вдруг заплакал. Спрятал лицо в ладонях и по-детски зарыдал. Священник вздохнул, встал, оправил рясу, подошел к Чарли и очень нежно положил руку ему на голову.

– Ну-ну… Держитесь.

Слезы постепенно иссякли. Чарли с трудом подавил желание обнять священника за ногу, прижать к себе крепко-крепко и никогда не отпускать.

Священник вернулся на кушетку, смущенно кашлянул, закинул ногу на ногу и наконец произнес:

– Так отчего же вы не верите в загробную жизнь, Чарли?

– Я… не видел ни единого доказательства.

– Зато вы видели Смерть.

– Да. Только, по-моему… по-моему, не я один. Его многие видят.

– Но не многие получают от него зарплату и отчисления в пенсионный фонд, верно?

– Верно.

– Значит, в этой области вы – большой специалист?

– Я… я просто… Я просто предшествую.

– Да, я наслышан. Так ваше неверие зиждется лишь на недостатке доказательств? Или начальник вам что-нибудь говорил?

– Я иду к людям. Порой они продолжают жить, порой умирают. А… а порой умирает какая-нибудь идея, мечта, и… и приходит Смерть, и… иногда они напуганы, до того боятся, что… и я тогда думаю… а иногда не боятся вовсе, они готовы, а я иду первым, потому что…

– Чарли…

– Я иду, потому что…

– Чарли, сосредоточьтесь на вопросе.

– Я чествую живых! – выкрикнул Чарли и едва не соскользнул с укрытого полиэтиленом дивана, но успел за него ухватиться. – Я прихожу ради живых, разговариваю с живыми, я чествую живых я чествую жизнь я чествую жизнь я чествую то, что они живы чествую прежде чем они умрут увидеть смерть значит увидеть жизнь живую жизнь как вы мать вашу смеете…

Он упал, рухнул на толстый ковер и стащил за собой полиэтилен.

Священник вздохнул, наклонился, сложив пальцы домиком, и глянул на вестника Смерти.

– Дело в том, – прошелестел священник, – что вопросы эти заслуживают самого серьезного рассмотрения.

Чарли медленно поднял голову, посмотрел священнику в глаза и плюнул ему в лицо, кровью вперемешку со слюной. Священник вздрогнул, выпрямил спину, неспешно достал из рукава платок, вытер лицо, встал и кивнул кому-то позади Чарли.

– Зачем Смерть идет?

– Смерть всегда… приходит…

Боль.

Падение.

Пол был любимым местом Чарли. Ему нравился пол в этой комнате. Если Чарли падал, то свет переставал жечь глаза – хотя бы ненадолго.

Вверх, опять.

Опять.

– Зачем Смерть идет сюда?

– Смерть повсюду.

Боль. Падение.

Пол. Прекрасный, холодный пол.

Опять.

– Почему хорошие умирают?

– Случай.

Боль, острее и дольше; подобные ответы были мучителям особенно не по вкусу.

– Почему плохие живут?

– Не знаю.

В этот раз Чарли избили настолько сильно, что сперва позвали к нему доктора и только потом продолжили.

– Смерть – это судьба?

– Не знаю.

Боль. Падение. Опять.

– Бог существует?

– Не знаю.

Боль. Опять.

– Что такое Смерть?

– Не знаю.

– Почему люди смертны?

– Не знаю.

– Почему мы стареем и умираем? Человечество выживет? Человечество вымрет? Какая судьба ждет наших детей? Знает ли Смерть тайны мертвых?

Доктор успел остановить избиение до того, как из Чарли вышибли дух.

Белый пол в белой комнате.

Теперь в ней было еще и алое – кажется, он.

Доктор наложил притирание, Чарли это насмешило, смешное слово, притирание, смешное, смешные люди.

Он подумал об Эмми: она перепугается, сойдет с ума от тревоги: где же Чарли? Захотелось кричать, хотя жгло уже меньше.

Вошли люди.

Мешок на голову.

Понесли.

Втолкнули

на заднее сиденье машины.