В конце пути

– Мы живем в глобальную эпоху, и общество у нас глобальное; будете это игнорировать – вам аукнется, уж поверьте, так аукнется!

– Люди-люди-люди-крысы-люди-люди-крысы-крысы-люди-люди-люди-крысы-крысы-крысы-люди…

– Соберутся отставные судьи и будут решать, может ли правительство получить доступ к истории вашего веб-браузера – такая предупредительная мера против…

– На часах без трех минут полночь.

Тик-так.

Тик-так.

Тик-так.

Тик-так.

Часть V. Топленые сливки

Глава 54

По берегу моря…

…в краю, где все растет и зеленеет…

…брел вестник Смерти рука об руку с женщиной.

Звали ее Эмми. Она работала заместителем директора в средней школе Барнета. На Эмми были синие джинсы, яркие серо-голубые кроссовки, водонепроницаемый плащ и легкий белый шарф – подарок ее учеников, которые несказанно удивились своим высоким оценкам на выпускном экзамене по химии и решили хоть как-то отблагодарить учительницу. Шарф выглядел красиво, книга о приготовлении коктейлей – пожалуй, неуместно.

– Мы решили, что вам нужно почаще напиваться, мисс! – заявила самая смелая ученица.

Девочка в общем-то верно ощутила пустоту в жизни Эмми, которую та давно мечтала заполнить.

Эмми была чернокожей – того глубокого роскошного оттенка черноты, который родом с западного побережья Африки; в предках у Эмми, по утверждению ее матери, числились благородные правители древней Либерии. Они командовали армиями, проводили старинные обряды; решали, кого казнить, а кого миловать. Эмми же родилась в лондонском районе Денмарк-хилл, выросла в трехкомнатной квартире в Клэпхэме – еще до того, как цены там взлетели до небес, – посетила Либерию дважды, но увы, не воспылала к прародине особенной любовью.

Никто не назвал бы Эмми худышкой, однако и полной ее тоже никто не назвал бы. Вся она состояла из приятных округлостей, и если в подростковом возрасте Эмми при виде себя в зеркале презрительно морщила нос, то теперь, немного повзрослев и научившись по долгу службы помогать закомплексованным ученицам, она полюбила собственное тело. Ее чуточку беспокоило лишь то, что больше его любить некому.

Вестник Смерти тело Эмми любил.

Это осознание пришло к Эмме медленно, а к вестнику – быстро. Причем он, к удивлению Эмми, не просто без памяти увлекся ею как человеком. Нет, в каждой ее черточке, в каждом взмахе запястья и отпечатке ноги Чарли открывал что-то новое, видел физическое проявление неповторимой души Эмми – и все, что видел, любил.

Он, конечно, не произносил этого слишком часто. Вестник Смерти не славился разговорчивостью. Как-то вечером она поехала к нему в гости, хотя Эмми не очень-то понимала, что у них за отношения, и сомневалась, так ли уж ей нужен мужчина, работающий на Смерть да к тому же вечно разъезжающий по заграницам. В гостиной у Чарли сидели какой-то старик с внучкой, а Чарли невнятно бормотал – мол, они тут немного поживут, и он, мол, надеется, что Эмми не против. (Она была не против.)

Шли месяцы, Эмми по-прежнему сомневалась, и долгие отлучки Чарли не прибавляли ей уверенности. А на прошлой неделе он повел ее во вьетнамский ресторанчик. Чарли был молчалив, глаза его блуждали, мысли тоже, и Эмми подумала – ну-ну, и что нас ждет дальше, а?

Чарли? Чарли?

Часы на стене сказали тик-так, тик-так.

Эмми выпалили:

– Чарли, ты меня слушаешь?!

Тик-так, тик-так.

Чарли опустил глаза, уставился на едва тронутую тарелку, Эмми решила – сейчас заплачет, – и тут он рассказал ей все.

Рассказал о могиле. О бомбежках, о поездке по разоренной земле. Рассказал о Войне и его улыбке в клубах пыли, о Смерти на краю поля, на краю ледника. В голове у Эмми мелькнуло: «Это, конечно, прекрасно, только зачем тубу впутываться, хоть Чарли и переживает». Однако он говорил, она слушала, а потом они вместе пошли к нему, и Эмми думала: «А, к черту, я сбегу, когда захочу»…

В ту ночь Чарли заявил, просто и без всяких ожиданий, что он любит ее, и что она самая прекрасная женщина в мире, что красота ее – и в коже, и в глазах, и в улыбке, и в смехе, и в насупленных бровях, и в разговорах, и в молчании, и во всем хорошем и плохом, что только есть в ней, Эмми, ибо вся она прекрасна, каждой своей клеточкой.

На следующее утро Эмми встала перед зеркалом в ванной, окинула себя долгим суровым взглядом и заключила:

– Девочка моя, тебе такие отношения не нужны, не хочешь ты их.

Не успела Эмми договорить, как поняла, что ошиблась.

Она, конечно, бросит Чарли – как только он что-нибудь натворит, или как только ей с ним станет тяжело.

Но пока

на сегодняшний день

осознавая все плюсы и минусы такого решения

Эмми была готова рискнуть.

По берегу моря…

…в краю, где все растет и зеленеет…