В конце пути

Поздно вечером в гольф-клубах Икойи взлетают клюшки, экспаты пьют с экспатами в отеле для экспатов. Над берегами лагуны плывет музыка, по волнам скачут водные мотоциклы, встает луна, в супермаркетах по грязному полу гремят тележки, шипит мясо на раскаленной сковороде, квакушки квакают, между лачуг на тонких ногах-сваях скользят лодки, уходят подальше от сухопутных крыс, и Чарли слушает музыку у прекрасного, зловонного моря в ажуре мусора, закрывает глаза – так слышнее, – и ощущает умиротворение, пусть и ненадолго.

Глава 65

Разыскать Изабеллу Абайоми оказалось на удивление трудно.

Чарли не получил от Милтон-Кинс домашнего адреса, лишь время и место встречи. Место – ночной клуб в Ябе, за дверью без опознавательных знаков. Чарли дважды прошел мимо, прежде чем ее заметил. Постучал. Ему было очень не по себе. Открыла женщина, глянула неласково и вопросила:

– Чего нада?

– Я ищу Изабеллу Абайоми…

– Пятнадцать сотен найр!

– Простите, я…

– Давай сюда!

Он застыл в нерешительности. Изабелла Абайоми была последней в его списке, и, хотя происходящее смахивало на вымогательство, работу следовало выполнить. Чарли вытащил деньги. Женщина сунула ему клочок бумаги с номером, поставила на руке чернильную печать с изображением Минни Маус и наконец отступила в сторону. Чарли вошел.

В длинном коридоре хаотично горели лампы. Стены увешивали плакаты – карикатуры, лица, люди – одни принимали перед фотоаппаратом героические позы, другие смотрели в него со зловещей ухмылкой или грозным прищуром; их имена оттеняли сочные пятна, красные и желтые, синие и зеленые; по низу плакатов шли дата и время. Чарли загляделся, притормозил, но провожатая погнала его в конец коридора, который открывался в просторную круглую комнату; вдоль стен были то тут, то там прибиты длинные деревянные скамьи, выглядели они совершенно неуместно. С потолка свисали два ярких прожектора, покрытых ржавчиной, освещали сцену в центре. На ней стоял микрофон. Из доброй сотни мест в зале заняты были семьдесят, из магнитофона возле сцены играла музыка. Чарли открыл рот, решил еще раз объяснить – вестник Смерти, понимаете, не это нужно, а найти бы…

…однако женщина исчезла. Чарли озадаченно повертел головой и, не придумав ничего лучше, тихонько сел в сторонке. Парочка перед ним перешептывалась и хихикала, пересылала друг другу фотографии по телефону. Серьезный старик в одиночестве читал газету. Компания подростков пила слишком крепкое для их возраста пиво, улюлюкала и радостно шумела.

Чарли ждал.

Наконец к сцене прошагала та самая женщина, которая впустила Чарли, и выключила магнитофон. Это явно знаменовало начало некоего торжественного события, поскольку комната затихла, теперь ждали все как один.

На сцену вышла еще одна женщина. Лицо у нее было узким и вытянутым, с острым подбородком. Волосы туго обматывала высокая сине-фиолетовая чалма. Над небольшими овальными глазами двумя идеальными полукружьями взлетали брови. Губы украшала синяя помада, а ногти – лиловый лак; причем и на руках, и на ногах, обутых в серебристые сандалии. Женщина решительно сняла микрофон со стойки и произнесла:

– Вчера вечером на полицейского напал грабитель. Полицейский шел один, без значка, но, когда грабитель забрал у него бумажник, полицейский закричал: «Эй, верни мне деньги, я из полиции!». «Из полиции? – ответил вор. – В таком случае сам верни мне деньги!».

Глава 66

– Раввин, имам и священник заходят в бар…

– Тук-тук!

– Вы только послушайте, говорит он…

– Моя религия, заявляет имам, величайшая в мире!

– Кто там?

– Доктор, доктор, по-моему, я сошел с ума!

– В чем разница между английским футболом и чайным пакетиком?

– Нет, возражает священник, это моя религия величайшая в мире!

– Твою мать.

– Чайный пакетик проводит в кубке больше времени.

– Вы оба заблуждаетесь, вступает раввин. Величайшая в мире – моя религия, я вам сейчас поясню…

– Чей мать?

– Идет финал лесного футбола!

– …необходимые на ремонт синагоги…

– Ай-яй-яй. Мать – чья.

– Как называется американец, который выполняет самую непопулярную работу за смешные деньги и не жалуется?

– …но ведь суббота, шабат! Деньги вот они, лежат передо мной, только руку протяни, но в шабат нельзя ничего поднимать…

– Вновь слон, он проходит по центру поля, насекомые разлетаются кто куда, он бьет по воротам, гоооол!

– Путин терпеть не может гомосексуалистов, а у самого в Большом театре…

– Иммигрант.

– Неожиданно слон останавливается. Замирает посреди поля. Теряет мяч!

– …тогда я закрываю глаза и молюсь, молюсь изо всех сил…

– И они видят сколопендру, по ноге слона ползет сколопендра…

– И мои молитвы услышаны! Открываю я глаза, и представьте – на десять шагов вокруг меня не суббота, а четверг!

Глава 67

Изабелла Абайоми была юмористкой.

Чарли провел несколько минут в ошеломленном оцепенении, прежде чем это понял. Ее монологи затрагивали совершенно незнакомые Чарли темы, однако, как только уши его привыкли, он начал улавливать смысл за произносимыми именами, за звучащими историями и незаметно для себя стал смеяться.