В конце пути

От увиденного сразу стало больно и ужасно страшно. Чарли откатился, испуганный и зачарованный, мальчишка вскочил на ноги, ткнул в живот Изабеллу, которая попыталась его схватить. Она упала, а парень отодвинул засов и распахнул металлическую калитку.

Его приятель тут же влетел во двор, охватил взглядом скрюченную Изабеллу и Чарли, не сводящего изумленных глаз с собственной руки, решил доказать свою полезность и радостно пнул Чарли по почке, а Изабеллу ударил по лицу. Затем, довольный – мол, и я не зря хлеб жую! – посмотрел на запыхавшегося товарища, что-то бодро воскликнул на йоруба и отступил, освобождая путь для главаря.

Тот вошел – белые брюки, золотые кольца. Чарли, лежа на земле, смутно различил в кармане у мужчины красный шелковый платок в форме безупречного треугольника. Главарь посмотрел на Чарли – равнодушно, перевел глаза на Изабеллу и изогнул губы в откровенном презрении.

– Лесбиянка, – выдохнул на местном наречии. – Шлюха.

Она что-то сказал на йоруба; он ответил. Изабелла заговорила опять – пулеметная очередь из слов, гневных, едких, пропитанных ненавистью, умоляющих.

Главарь покачал головой, разочарованный пастор.

Вновь слова: его – строгие и сдержанные, ее – звенящие, испуганные.

Он расстегнул ремень на брюках.

Целую минуту Чарли пытался постичь – или, наверное, честнее было бы сказать, пытался не постичь, прогнать любое понимание. Он поднял глаза на мужчину и прочел в его лице что-то знакомое, заметил улыбку, которая напомнила о…

(Кровать, усыпанная битым стеклом; воронка, облако пыли и лучи фонарей; мужчина на краю воронки – одна рука в кармане, другая сжимает сигарету; мужчина улыбается, он…)

Чарли посмотрел на Изабеллу. Она прекрасно понимала, что происходит, что все это значит, и не было в ней ни капли сомнения, не звучал в голове вежливый равнодушный голос, не зудел – ну и ну, да нет же, ну что ты…

Чарли взглянул на двух парней. Совсем юные, еще подростки; один держал выкидной нож, другой – у которого лицо запылилось, и одежда в схватке изорвалась – смотрел на Чарли, и в глазах мальчишки тоже было что-то знакомое: выражение, которое Чарли видел тысячу раз, воспоминание про бледный силуэт у взорванного дерева и Чарли почудилось, будто в эту минуту весь мир угас, точно последние угольки в костре и подумалось – неужто и Изабелла видит то же самое?

(Она видит мужчину в белом костюме и знает, кто этот человек и чего он хочет. Его зовут Иона, он сын судьи, которому платят перевозчики наркотиков из Нейви-тауна и перевозчики нелегальных мигрантов с севера, ну как же, в прошлые выходные они вместе играли в гольф, и погода стояла чудесная…

…однако Иону юриспруденция не интересует, поэтому он зарабатывает по-другому: присваивает бизнес тех, кого отец сажает в тюрьму за мелкие преступления, и отбирает жизнь у тех, кого закон объявляет мертвым еще при жизни; и вот однажды Иона увидел выступление Изабеллы и счел ее великолепной и сказал, будь моей, а она ответила «нет» она ответила «нет», а ведь в этом городе Ионе не говорит «нет» никто и никогда.

Хуже всего то, что Изабелла не просто ответила «нет» – она еще превратила это в шутку.

Высмеяла его.

Вот что видит Изабелла.

Причем видит уже много лет, и уже много лет отказывается бояться и отказом своим пробуждает собственные страхи, ибо бесстрашие есть результат усилия воли, а усилие воли требует вдумчивого изучения фактов.

В воображении Изабелла проигрывала это мгновенье тысячу раз; теперь же, когда оно настало, она намерена следовать лишь одному правилу, одному-единственному, и намерена напоминать его себе каждую секунду предстоящего испытания: она, Изабелла, будет бороться и будет жить. Она будет жить.)

Иона вновь выругался в сторону Изабеллы: «Лесбиянка!», но та не дрогнула.

Тут вступил Чарли.

– Я вестник Смерти.

Голос его звучал слабо, из-за удара по почкам, из-за торчащего в руке лезвия. Интересно, оно хоть стерильное, мелькнула мысль, потом следующая – я полный кретин, – и Чарли повторил:

– Я вестник Смерти. Когда меня бросили за решетку, мой хозяин пришел в ночи, и к рассвету мертвы были даже вороны, черные перья усеивали пол. В Беларуси меня отвели в дом к одному богачу и приставили к голове пистолет, я призвал Смерть, и он ответил; он, видите ли, всегда отвечает, огонь, потоп, владычица вся в белом, Санта Муэрте, Святая Смерть, он приходит, всегда, всегда следует за вами по пятам, он…

Паренек, который не участвовал в драке, – усердный, жаждущий показать себя с наилучшей стороны – пнул Чарли в мягкий беззащитный живот, и Чарли рухнул, подавился собственными словами; они, впрочем, оказали на ситуацию не больше воздействия, чем столовый нож – на алмаз.

Что для этих мальчишек Смерть?

Да ничего особенного, подумаешь.