В конце пути

Старший вздохнул и покачал головой – утомленный старец, который встречал очередное пасмурное утро вместо обещанного синоптиками солнца.

– Прикройтесь, мистер вестник Смерти, вы в общественном месте.

Чарли с неожиданным стыдом одернул рубашку.

– Значит, ребята… они хотят с вами поговорить, а вы, по вашим словам, чувствуете угрозу, хотя и не знаете, почему, а когда же Кеми Афолайан выхватила пистолет?

Чарли открыл рот. Закрыл.

Наверное, вот так чувствует себя марионетка, когда кукловод отпускает нити. Вестник облизнул губы, поискал подходящий ответ, с трудом выдавил:

– Этот человек… хотел… он…

– Да, мистер вестник? Что – он?

– Он снял ремень. Он… он собирался…

– А, вы снова о том же: я чувствовал угрозу… Вас, наверное, легко напугать? Может, вы неправильно истолковали ситуацию?

– Нет, нет, я там был, я…

– Оружие: когда мисс Афолайан его вытащила?

– Я… Он хотел нас убить.

– Уверены? Он так и сказал?

– Нет, конечно, – выплюнул Чарли. – Не говорил он ничего такого, мать вашу. Знаете, я понимал, я видел… Кеми спасла мне жизнь.

– А я слышал другое. Я слышал, будто она и мисс Абайоми вербально и физически угрожали этому человеку, обещали его убить. Говорили… Что они говорили?

Младший полицейский прочистил горло и с апломбом оперного певца на сцене провозгласил нараспев:

– Тебе конец, тебе конец, мы тебя убьем, ты покойник.

– Я от них такого не слышал, я слышал такое от него; слышал, как этот человек…

– Вы хоть раз видели, как мисс Абайоми и мисс Афолайан целуются?

– Что?

– Видели, как они целуются? Трогают друг друга сексуально? Массируют груди? Может, лижут шею – в таком вот духе?

– Нет.

– Точно?

– Да.

– Но они ведь лесбиянки.

– Я… ни за что бы не догадался.

– Как по-вашему, они угрожали этому человеку из-за того, что он догадался?

– Нет.

– Угрожали его убить, потому что боялись разоблачения?

– Нет.

– Значит…

– Он хотел нас убить! – Голос Чарли заполнил собою бар, вопль ярости и отчаяния. – Он хотел изнасиловать ее, а потом убить нас обоих!

Чарли привстал из кресла, оперся на кулаки, ловя ртом воздух. Весь бар повернулся, посмотрел, подождал, отвернулся. Полицейские сидели тихие, спокойные. Старший закинул ногу на ногу, положил руки на колени. Младший крепко сжимал в правой ладони ручку – голенастый птенец, готовый вонзить клюв.

Тик-так. Тик-так. Старинные часы, восемь минут опоздания, тик-тик-тикают на стене.

– Сядьте, мистер вестник, прошу вас, – наконец вздохнул полицейский.

Чарли опустился в кресло, дрожа от макушки до пяток.

– Вы ведь почти ничего не знаете о нашей стране, правда? – спросил старший без всякой злобы. – Нестрашно. Мало кто знает. О нашем континенте, Африке, говорят так, словно он – одно большое государство, вот как если бы ваша Шотландия была бы близнецом Греции. Это же Африка, говорят про нас, такая уж она, Африка. Вы, наверное, приехали сюда с какими-то предубеждениями, с ощущением собственной важности, привилегированности. Привилегия… интересное слово: ты будто сидишь выше всех, и оттуда, сверху, можешь судить и оценивать. Высота – вот что главное, она дает моральное превосходство, интеллектуальное превосходство. Белый человек посетил черный город, да? Мистер вестник Смерти, не смотрите вы так виновато, среди вашего брата это очень, очень частое явление.

Давайте-ка я поясню: Лагосу вы абсолютно по барабану. Лагосу плевать, что вы видели, или что вам привиделось, или что вы скажете, или кому вы скажете. Будь вы хоть самой большой шишкой на земле – кому какое дело? Здесь – никому и никакого, город… этот город… он наш, мы свои, мы рассказчики собственных историй. По долгу службы я оформляю бумаги; а бумаги поведают то, что нужно городу. Раньше меня это злило, представляете? Такое положение вещей казалось мне… ну, несправедливым, что ли. Теперь не кажется. Были бы мы в Нью-Йорке, я бы посоветовал вам убираться из города, а так… вот честное слово – уезжайте, оставайтесь, мне все равно. Без разницы.

Полицейский встал, бросил на столик несколько купюр и с улыбкой подал Чарли руку для рукопожатия.

Чарли сидел молча и отупело смотрел в пол.

Полицейский поулыбался, склонив голову набок, потом задумчиво пожевал губы и задал вопрос:

– Мистер вестник… что такое Смерть?

– Как?

– Что такое Смерть? Как по-вашему?

– Я… Смерть – это Смерть, и…

– Я вот часто думаю – почему хорошие люди умирают? Везенье? Случай? Существует ли судьба? Если да, то существует ли Бог? Что люди видят, когда умирают? Попадают ли они куда-нибудь? Смерть добра? Смерть жестока? Что такое Смерть?

Чарли помотал головой, перевел взгляд на отполированный гостиничный пол.

Полицейский пожал плечами, махнул напарнику и удалился.

Глава 71

Вот история.

Как-то раз, сказал вестник Смерти, меня послали навестить умирающего.

(Большинство историй Чарли начинаются именно так.)