В конце пути

Чарли кивнул. Боль утихла так же резко, как возникла, – точно вены враз сжались, а потом ослабли, и кровь свободным потоком хлынула в голову.

– Порядок, – пробормотал он. – Порядок.

Пошли дальше.

Комната в зеленовато-голубых тонах, с нежно-кобальтовыми рисованными цветами на стенах. Диваны вплотную к книжным шкафам; никому не нужные, для антуража, книги в кожаных переплетах; золотые абажуры; над никому не нужным (это ведь Алабама!), совершенно не нужным камином – неизвестно чей портрет: мужчина с огромными бакенбардами и в изогнутом цилиндре. В этой комнате ждала женщина.

Была она невысокой – пожалуй, даже миниатюрной – и очень подвижной; напоминала крохотного ежика, который вдруг уяснил, что от его иголок даже тигр испуганно воротит нос. Она щетинилась, она себя распаляла; делала несколько шагов в одну сторону, потом в другую, сжимала кулачки; на запястьях блестело золото, на шее – золотое ожерелье-кольчуга; гладко зачесанные седые волосы открывали высокий лоб, тонкие крашеные брови выжидательно и яростно гнулись. Кремовая юбка обнимала колени, аккуратную консервативную блузу прикрывал стеганый жакет. Сзади на поясе, пониже жакета, висела рация. На длинных мочках сидели золотые серьги в виде морских ракушек; на губах алела помада в тон красному лаку на ногтях; даме было никак не меньше семидесяти, но рядилась она под двадцатилетнюю.

– Ну-с? – рявкнула хозяйка и резким взмахом руки отослала провожатого прочь. – Кто из вас вестник Смерти?

– Я, мадам, – ответил Чарли и медленно, чтобы не разбудить барабаны в голове, поставил сумку на пол. – Меня зовут Чарли.

– Не думала, что у вас есть имя.

– Да, некоторых это удивляет.

– Откуда у вас имя?

– Я из Бирмингема.

– Алабама?

– Англия.

– В Англии есть Бирмингем?

– Да.

– И вы родом оттуда?

– Оттуда неподалеку, да.

– Ха. – Легкая озадаченность в голосе. У женщины были собственные представления, которые теперь грозили пошатнуться, а она не любила менять своего мнения. Быстрый взмах головой, отметающий все угрозы. – Я думала, вестник Смерти выглядит как скелет. Пылающий взор и все такое.

– Наверное, таким вы представляете себе не вестника, а Смерть, мадам.

– А вы разве не часть Смерти?

– Нет, мадам. Я из Бирмингема.

– Ха.

Тому, кто посягнул на ее представления единожды, – стыд и срам. Тому же, кто посягнул дважды?.. Она быстро шагнула вперед, ладонь взлетела вверх, точно разводной мост у за́мка. Чарли ее пожал, бледно улыбнулся и приступил к заготовленной речи.

– Миссис Уокер-Белл, меня прислали вручить…

– Со мной все в порядке, вам об этом известно?

– Я уверен, что с вами все в порядке.

– Значит, меня подстрелят? Собьет машина? Я выпаду из самолета?

– Порой, мадам, меня присылают в качестве последней любезности, но порой – в…

– Избавьте меня от болтовни, переходите к делу.

– Порой мой начальник приходит не за человеком, а за идеей.

– Ха! – Первые проблески веселости на лице. – Тогда передайте своему шефу, что ждать ему придется долго. Нашему миру не до перемен, покорно благодарствуем.

Чарли вновь улыбнулся, поднял сумку, извлек оттуда сверток и бережно протянул его миссис Уокер-Белл. Та хмыкнула, отодвинула краешек серой целлофановой обертки, увидела лоскуток ярко-красного, промельк темно-синего – и поспешно вернула целлофан на место.

– Вам поручили доставить мне вот это, молодой человек? – Лицо твердое, как алмаз, морщинистое; неотшлифованный вековечный камень.

– Да.

– Поручил ваш шеф?

– Да.

– Вы знаете, почему?

– Нет.

– Знаете, что это значит?

– Нет.

– Вы хоть что-нибудь знаете?

Чарли помолчал, склонив голову набок, медленно втянул воздух.

– Нет.

Она не сразу решила, как трактовать полученный ответ. Затем – едва уловимая перемена в глазах, легкое движение плечами, и на лице впервые проступила улыбка, улыбка почти человеческая. Прижав сверток к груди, старушка бросила:

– Пойдемте.

Она рванула вперед. Гости, едва поспевая, зашагали следом.

– Кто ваш друг? – на ходу спросила миссис Уокер-Белл, кивнув на Робинсона.

– Попутчик.

– Ого, вы сели в машину к вестнику Смерти? – воскликнула она и чуть повернулась, чтобы повнимательней разглядеть высокого загорелого мужчину; ноги ее при этом бежали в прежнем направлении.

– Да, мадам.

– Не проще ли было самолетом?

– Нет, мадам.

– У вас рак, что ли?

– Сомневаюсь, мадам.

Короткий кивок подбородком; миссис Уокер-Белл знает толк в таких вещах, знает толк в раке; она давно решила, что рак, как и многое другое, не посмеет ее и пальцем тронуть.

Через двери – туда, где играла музыка, затем, к удивлению Чарли, вверх по приставной лестнице. Миссис Уокер-Белл махнула гостям подниматься первыми.

– На мне ведь юбка, а вы как думали?