В конце века

ЭЛЕГИЯ

Встанешь утром, те же беды

Оккупация, позор!
Над Россией – в знак победы
Полосатый триколор.

Ни один не дрогнет мускул

На иконе – у Христа,
Красно солнце светит тускло, –
Это общие места...

За окном конкретный вид:

Кандагарский инвалид,
У него Афган в печенках,
Будто злой душман сидит.

Со вчера горя и шая,

В мятых взорах – боль и крик,
Мужики вопрос решают,
Как залить за воротник.

Три «мента» воришку мочат,

Так слегка пускают кровь.
Девка – страсть! – отдаться хочет
За «лимон» – и вся любовь.

Безупречный меж людей –

Серый живчик воробей!
Воробья смириться с гадством
Не принудишь, хоть убей.

1998

АД

Там порядки и нынче чётки,

Каждый вписан в свою графу,
Скажем, адские сковородки
Лижет Суслов. Но это ж – тьфу!

Для кого-то – смола, оковы,

В три гадюки свистящий кнут.
Для товарища Горбачева –
Пунктик общий для всех иуд.

Собирайся, мол, паря, с духом,

Все оформлено: бланк, печать!
Для острастки залепят в ухо:
«Потерпи. Не моги серчать».

Соответственно обстановке,

Выйдет Дьявол, прочтет Указ:
«Час пришел! Вот твоя веревка,
Специально тебе припас!»

1998

ПОРТРЕТ ЗНАКОМОГО

Засунув гвоздодер за голенище,

Как финский нож,
И важный, словно прыщ,
Он пристально –
Лежит что плохо! – ищет
Среди живых и брошенных жилищ.
То колесо,
То образок с божницы,
То пуговку средь мусора сеней!
Вещица – дрянь,
Но может пригодиться,
Сам Плюшкин
Наклонился бы за ней.
«Мышкует» – в ночь,
Идет в поход в другую
(На людях чтя морали и табу!),
Несет доску смоленую, тугую,
А подфартит – чугунную трубу.
Обочь и вдаль
Гудит-свистит эпоха.
И он с зарей, покрякивая аж.
Со смаком мечет кашу из гороха,
Удачным был
На ток ночной вояж.
Потом соснет – «куфайку» в изголовье,
Проснувшись,
Щец откушает горшок.
И, берегя бесценное здоровье.
Целебной травки примет корешок.
Не курит. Да!
Не чахнет и не пышет,
Чалит себе, укромно шелестя.
Но слух прошел,
Слушок, точней: «Он – пишет!
«Из мусорной корзины» – повестя».
Словарь и стиль визжат, Как поросята,
И местных тем убог и скучен круг.
Уж написал ноль целых две десятых
За двадцать лет мучительных потуг...
И как-то Гоголь,
Выглянув из мрака,
(Он чародей и – может иногда!)
Прочел страницу, лоб потер:
«Однако...»
И подтвердил:
«Как скучно, господа!»

1991