В краю несметного блаженства

– Я никогда не терзался по этому поводу. Бывают ситуации, когда жизненно необходимо оставить всё былое позади, распустить все дела, обрезать связи… До попадания в новую среду, ещё будучи в некотором роде независимым человеком, я не понимал или попросту (в силу молодости) не желал принимать этой истины, а стоило бы. Люди по молодости стараются прибрать жизнь к своим рукам и контролировать каждый из её аспектов: карьеру, семью, друзей, увлечения… Но дело в том, что жизнь наша настолько многогранна, что со временем этот контроль оказывается сложным, а то и невозможным в принципе. И, обидевшись на жизнь, люди с болью начинают отщипывать от себя прежние обрывки жизнедеятельности, так и не понимая, что пострадали они не от жизни, а от своего максимализма, который диктовал одно жёсткое условие: урвать как можно больше. Самоконтролю, а также непринятию жизни как великой ценности меня обучили в процессе. Элле же я написал, ибо осознаю и чувствую, что она, не зная всего вышеперечисленного, страдает. Дату выбрал случайную, но прошло десять лет с момента нашего расставания, и я хотел дать ей возможность всё как следует переосмыслить, вселить в неё частицу надежды… Она ведь наверняка не догадывалась до этого, что я тут, живой, за сотни километров от города, прожигаю своё время без неё. Надеюсь, моё письмо ничего в ней не разрушит, а только благотворно повлияет.

– Хочешь узнать наверняка? Мы можем организовать слежку.

– Нет! Никакой слежки за Эллой! Исключено! Я с тобой по-человечески, а ты предлагаешь всякую всячину, предварительно её не обдумав. Ну тебя! Я ложусь обратно в постель.

– Ха-ха, прости меня. Я разберусь с Вехом.

– Давай. Но помни: он нужен живой. Не повреди его! В следующий раз звони, когда он станет твоим.

Экран планшета потух. Неизвестно, какие выводы извлёк Барн из разговора с Ролгадом. Всегда он был прямолинейным и заторможенным, душевными исканиями не занимался и придерживался взглядов негуманных, паразитарных. Никакого послевкусия от разговора, только сырой запах погоды в ноздрях да музыкальный гул ветра в ушах. Барн направился во второй корпус – искать таких же Вехов с целью промыть им мозги и поставить их на «выгодные должности». Однако Веха Молди он стремился вытянуть из низов по иным, некорыстным соображениям.

III.

Доктор Брайан на работе так и не появился. Вех более часа, до половины девятого, просидел на диванчике в томительном ожидании, в надежде повстречать, как ему тогда казалось, единственного человека в Центре, кто обладал схожим с ним ходом мыслей и досконально его понимал. Он насторожился, переваривая в голове то обстоятельство, что Барн Вигель неоднократно во время разговора упоминал Брайана и не в самом положительном свете. Закрадывались совсем уж ненормальные мысли о намеренном увольнении, а то и о более жестоком способе беспричинной расправы с Хемельсоном. Да и дьявольский взгляд директора о чём-то говорил… Сложно было Веху, и не только от работы (о ней – далее), но и от осмысления, что вокруг него творилась какая-то чертовщина, а он был как бы не в теме и потому моментально становился лёгкой добычей для таких зверей, как Барн.

Кейт болела. Поговорить было не с кем. Людей на этаже хоть и прибавилось, но все они выглядели как бесформенные пустышки и приведениями носились вдоль кабинетов. Устав сидеть и слегка потерявшись во времени, Вех, чтобы раздуплиться, съездил (на лифте) к столовой, но та была закрыта, а изнутри доносились шорохи и слышалось какое-то перемещение. Вернулся обратно, вздохнул, пошёл к стойке администрации. Кейт заменяла незнакомка с верхнего этажа, которая размашисто долбила по проекционной клавиатуре толстыми пальцами рук. Причём сама женщина не была толстой: только колбасные ручки полнили её и смотрелись гротескно. Вех попросил у неё «забронировать» пару тел из морга и прикатить их к себе, заранее поблагодарил её, безразлично попрощался и вернулся в 314-й кабинет. После он приоделся в халат, а колпака не стал надевать. «Что ж, придётся самому, в одиночку, оперировать…»

Привезли тело. Взглянув на тусклое лицо испытуемого, Вех качнулся с отвращением и чуть не завопил. Работники морга смотрели на него недоумённо и не понимали, что не так, возвращаться ли им обратно в морг или ждать какого-то вердикта. Всё-таки ушли. На каталке лежал Брайан Хемельсон, и коричневые волосы жидким шоколадом растеклись по его бескровной голове. «Нет! Этого не может быть!» – Парень протёр глаза перчатками. Нет, точно не доктор Брайан, просто цвет волос совпал. Вех успокоился.