В кругах литературоведов. Мемуарные очерки

Впрочем, все это было позже, а тогда вскоре после приведенного выше письма Канунова пригласила меня в Томск оппонировать ее аспирантке, защищавшей диссертацию на тему «Н.М. Карамзин – переводчик». Звали аспирантку Ольга Бодовна Кафанова, и о ней я в дальнейшем расскажу подробнее, потому что ни с кем из тех, кого я отношу к категории «дорогие мои томичи», не сблизился так, как с ней. Мы давно на «ты», и не только я ее, но и она меня называет по имени…

Всей подоплеки приглашения меня на защиту я не знаю; возможно, это было связано с тем, что у Олиной диссертации было два руководителя: не только Канунова, но и Юрий Давидович Левин, крупнейший специалист по англо-русским литературным связям, фактический заместитель академика М. П. Алексеева. Познакомила меня с ним Александра Львовна Андрес, которой я обязан знакомством с Эткиндом. Уже в пору нашей дружеской близости Левин был избран почетным доктором Оксфорда, чем совсем не чванился, а охотно над этим подшучивал. Ко мне он относился с симпатией и уважением, проявившимися, в частности, в письме от 27 мая 1980 года, в котором говорилось: «Пользуюсь случаем, чтобы сообщить Вам о том, что Ваше имя звучало в моем недавнем разговоре в Москве. Дело в следующем. Летом должна выйти моя книжка (первая – куда мне до Вас!) “Оссиан в русской литературе. Конец XVIII – первая треть XIX века”. Находясь в Москве, я зашел 19 мая в “Вопросы литературы” и беседовал с Е. А. Кацевой и Г. К. Львовой о том, что мне хотелось бы иметь рецензию на книжку в журнале. Обсуждая возможные кандидатуры рецензентов, Кацева назвала Вас и обещала написать Вам соответствующую просьбу, когда книга выйдет. Надеюсь, что Вы не откажетесь, а при Вашей феноменальной работоспособности это не отнимет у Вас много времени».

То, что именно Левин подсказал Кануновой мою кандидатуру в качестве первого оппонента, косвенно подтверждается тем, что второй оппонент был приглашен, несомненно, с его подачи. Это была работавшая, как и Левин, в Пушкинском Доме сотрудница отдела русской литературы XVIII века Наталья Дмитриевна Кочеткова. Не хотел бы сплетничать, но раз начал говорить правду, куда от нее денешься… Подозрения относительно близких отношений Левина с Кочетковой возникли еще при жизни его первой жены М. И. Дикман, а когда вскоре после ее смерти Левин сообщил мне, что женился вторично, я и спрашивать не стал, на ком. «Вы ее вычислили?» – усмехнулся в разговоре со мной Я. С. Билинкис. Я подтвердил. По всему по этому я и думаю, что Юрий Давидович, симпатизировавший Оле Кафановой, которая, надо думать, не меня одного впечатляла красотой и обаянием, подобрал ей обоих оппонентов.

Так, в декабре 1981 года я впервые попал в Томск. Стояли сорокоградусные морозы, и мы видели сквозь иллюминаторы, что к нашему самолету не могут подогнать трап, поскольку не удавалось разогреть его замерзший мотор. Но, как я убедился, когда в ясный день светит солнце и воздух столь неподвижен, что ни одна веточка не шелохнется, то на сибирском морозе чувствуешь себя намного лучше, чем на пронизывающем и холодящем душу ленинградском ветру.

Прочитав Олину диссертацию, я оказался способен не только оценить эту работу, но и провидеть будущее ее автора. Я ощутил, что передо мной птица высокого полета и что она не ограничится получением кандидатской степени. Для меня также не подлежало сомнению, что влияние на нее Левина превышало влияние Кануновой.

Олина защита была неинтересной. Ее диссертация настолько превосходила обычный для подобных работ уровень, что не оставляла места для дискуссий. Приезжая в Томск в последующие годы, я проводил время не с теми, кому оппонировал, а с ней. Гуляли, сидели на берегу речки Томь. И позднее встречались, где удавалось: в Москве, в Ленинграде.

Именно с ней сложились особенно доверительные и прочные отношения. В моей памяти живы ее рассказы об отце, который открылся мне как значительная, я бы сказал даже необыкновенная, личность. В нелегкой атмосфере последних десятилетий мы с Олей продолжали тянуться друг к другу и стремились не упустить возможности увидеться. Каждый ощущал в другом человека, с которым можно поделиться сокровенным, а в случае нужды обратиться за помощью… Петербург – столица в сравнении с Харьковом. Оля это понимала и стремилась сообщать мне то, что меня могло интересовать.

С той первой поездки я полюбил Томск и томичей. Тогда я познакомился с людьми, которые не только стали моими друзьями, но вызвали и продолжают вызывать мое восхищение. Первыми из них хочу назвать Александра Сергеевича Янушкевича и его жену Ольгу Борисовну Лебедеву. Безоговорочно признавая их обоих специалистами экстракласса, позволю себе считать, что соотношение мест, принадлежащих им в науке, не было неизменным.