В кругах литературоведов. Мемуарные очерки

Таким образом, очевидно, что психологические характеристики поэтов и населения коррелируют с социально-экономическим состоянием общества и испытывают синхронные колебания с периодом, близким к 50-60 годам. Связь проявлений культуры с экономическим индексом была отмечена еще в работе С. Ю. Маслова при исследовании эволюции архитектурных стилей в России, а затем О. Н. Даниловой и В. М. Петровым в их статье “Периодические процессы в музыкальном творчестве”[103]. Обнаруженные нами пики интровертивности русских поэтов совпадают с пиками “синтетического характера мышления”, проявляющегося (в интерпретации С. Ю. Маслова) в преобладании элементов барокко над элементами классицизма в архитектуре и (в интерпретации О. Н. Даниловой и В. М. Петрова) в положительном значении так называемого индекса асимметрии.

Таким образом, взаимосвязь между смысловым содержанием и эмоциональной тональностью литературных произведений, с одной стороны, и социальной ситуацией, изменениями, происходящими в обществе – с другой, можно считать доказанной количественно. Это и позволяет видеть в данной работе опыт литературометрического исследования.

Статистическая литературометрия позволяет проследить ход литературного процесса в его связях с эволюцией социума. Переход от характеристик типа “поэт крестьянской демократии”, “выразитель настроений патриархального дворянства”, “лучший, талантливейший поэт эпохи” и т. и. к количественным статистическим оценкам может, вероятно, послужить инструментом литературоведческих исследований совершенно нового типа. Возможно, что статистическая литературометрия будет полезна как метод ретроспективного социологического анализа.

Мы сделали попытку показать возможности статистической литературометрии на примере исследований взаимосвязи поэт – социум. Этот опыт дает не так много ответов, однако позволяет сформулировать ряд достаточно нетривиальных вопросов, ответы на которые могут быть получены с помощью предложенного метода. Вот некоторые из них.

Не откроется ли на пути литературометрии или искусствометрии возможность получить сравнительные параметры психологических особенностей нации в целом? Разумеется, не только в шкале интровертивность – экстравертивность. Оценка русских поэтов экспертами, живущими в России, дала оценку, тяготеющую к середине шкалы. Появится ли сдвиг при подобной оценке русских поэтов экспертами, воспитанными в другой культуре? Чрезвычайно интересна такая же оценка нерусских поэтов. Обнаружится ли изменение ширины распределения и его средних значений? Может быть, статистическая литературометрия даст возможность количественно определить особенности не только национальных литератур, но и национальных характеров?

Что первично в доказанной теперь взаимной связи проявлений культуры и экономики? Общество отбирает своих глашатаев, или пророки ведут общество за собой? Бытие определяет культуру или изменения в характере мышления определяют социальное бытие? Или и то, и другое определяется неким третьим, “неопознанным” фактором? Что означает синхронность колебаний архитектурных стилей в Западной Европе и в России, ведь социально-экономическая ситуация в этих двух регионах существенно различалась? Может быть, десятилетие – достаточно большой срок для обмена и усреднения общественно-значимой информации между странами? Не обнаружится ли корреляция 50-летних циклов интровертивности с известными одиннадцатилетними солнечными циклами А. Л. Чижевского?

Психологическая обращенность на себя свойственна поэтам (и народу) в периоды реакции и стагнации. В такие моменты обычно начинается поиск новой парадигмы, поскольку старая себя исчерпала. Качественная экстраполяция кривых 1 и 2 с периодом в 50-60 лет дает оценку времени наступления пиков интровертивности у населения России в 1945-55-е и в 2000-10-е годы, экстравертивность же должна достигать максимума в 1925-35-е и 1980-90-е годы.

Разумеется, этим футурологическим экстраполяциям не следует придавать “судьбоносного” значения, не говоря уже о том, что они могут быть уточнены исследованием поэтов эпохи 1917– 1990 годов. Но реакция конца 1940-х – начала 1950-х годов, так же, как всеобщий “трудовой энтузиазм” первых пятилеток (конец 1920-х – начало 1930-х годов) и, наконец, всесокрушающая экстравертивность конца 80-х годов XX века настолько очевидно близки к предсказываемым эффектам нашего времени, что политическая перспектива начала XXI века несколько тревожит»[104].

Вот ответ Гаспарова:

Дорогой Леонид Генрихович,

статья исключительно интересная, и методика очень перспективная. Я думаю, примеры использования такой «искусствометрии» можно умножить: я, никогда не занимаясь этим специально, когда-то наткнулся в английском журнале, 1940-60-х годов, не помню каком: по портретам, модным картинкам и пр. прослеживалась пропорция высоты и ширины силуэта одежды за XVII– XX веков, и обнаружилась волнообразная кривая их изменений. Простите, что не могу подсказать никаких библиографических направлений.