В кругах литературоведов. Мемуарные очерки

Книгу «Жизнь лирического жанра», выпущенную под диссертацию, хотя очень от нее отличную по содержанию, он одобрил, добавив однако: «Я бы только заглавия глав переменил; знаю, что так сейчас принято, но это не мой вкус». Еще резче высказался по этому поводу А. В. Чичерин: «Я убежден в том, что серьезного читателя раздражают неопределенно-поэтические заглавия». А Д.Д. Благой заглавия одобрил и добавил, что сам использует подобные. Такого же мнения был К. В. Пигарев: «Очень привлекательны названия глав».

Я всегда особенно дорожил в Рейсере качеством, которое удачно и точно определил В. С. Баевский: «С.А. был поэт фактов <…> При его строго конкретном мышлении история литературы была простой последовательностью хорошо выверенных фактов, ладно пригнанных друг к другу»[78]. Таким он оставался и в подходе к политическим и бытовым явлениям. Точность сообщаемых им фактов и проницательность в их интерпретации заслужили ему прозвище, сконструированное по названию наиболее авторитетной информационной службы: «Агентство Рейсер».

Именно это качество сделало его несравненным комментатором и тем обусловило его особое место в истории «Библиотеки поэта». Никакие библиографические издания – ни указатель публикаций Рейсера, ни справочник «Библиотеки поэта» – не могут дать полного представления о вкладе, внесенном им в эту серию. Как он сам мне рассказал, он участвовал в той или иной роли (составителя, автора вступительных статей и комментариев, редактора, рецензента) в подготовке 80 книг, вышедших в этой серии. Если учесть, что ко времени этого разговора в «Библиотеке поэта» всего вышло порядка 400 выпусков, станет ясно, что вклад в нее Рейсера был громадным, и вряд ли кто-нибудь еще мог соперничать с ним в этом отношении. Наверное, сыграло какую-то роль и удачное стечение обстоятельств: на протяжении всей жизни Рейсера связывала тесная дружба с Исааком Григорьевичем Ямпольским, который долгое время был членом редколлегии этой серии и заместителем ее главного редактора, а в организационном плане играл роль не меньшую, чем сам главный редактор. Понятно, что Ямпольский ни на кого не мог так положиться, как на Рейсера, а Рейсер в любой ситуации старался не отказать ему в помощи и содействии.

Свыше четверти века Рейсер проработал в Публичной библиотеке. Спустя много лет, 19 ноября 1959 года, он сделал в записной книжке такую запись: «Вероятно, у каждого человека, независимо от того, какой вуз он окончил (или если он не кончал никакого), есть свои “Мои университеты”. Для меня таким университетом после Киевского университета была Публичная библиотека»[79]. Но если она заняла такое место в биографии Рейсера, то и след, оставленный им в жизни этого старейшего книжного центра России, неизгладим.

Хорошо помню тот октябрьский день 1989 года, когда в вестибюле второго этажа был выставлен окаймленный траурным крепом и утопающий в цветах портрет Рейсера. Все говорили вполголоса, не было улыбок на лицах, только какая-то необыкновенная сосредоточенность на осознании огромной и невосполнимой утраты. Донеслись чьи-то слова: «Соломон с ума не йдет». Даже молоденькие сотрудницы, которые не могли работать с Рейсером и, может быть, знали о нем только по рассказам, прониклись ощущением общего горя.

В 1982 году я получил от Рейсера его книгу «Русская палеография нового времени». Мне тогда предстояло ложиться на операцию, и большую часть сопроводительного письма он посвятил заботам и тревогам о моем здоровье. Это письмо сохранилось у меня в архиве и публикуется впервые.

Дорогой Леонид Генрихович,

очень огорчительно читать о болезни вообще, о болезни близкого человека и о болезни в еще молодом возрасте. Что сказать! Сочувствовать – в этом Вы не сомневаетесь, просить известить о дальнейшем – все, что мне остается.

У меня интенсивно назревает иная операция – катаракты правого глаза. Я тяну, но это неизбежно. Возраст!

Я не раз валялся в больницах и знаю, сколь это тяжело (даже в Л-дской, очень хорошей больнице АН СССР).

О Душанбе я не жалею. Всего не ухватишь.

Посылаю Вам свой последний opus – в больнице со скуки и его одолеете.

Мы оба Вас сердечно приветствуем.

Ваш С. Рейсер

Лд.26 ноября 1982 г.

«Со скуки…» – да более увлекательное чтение трудно себе представить! Казалось бы, речь идет о таких простых и знакомых вещах: бумага, конверт, карандаш, шариковая ручка, пишущая машинка – что о них можно сказать нового? Тоже мне, бином Ньютона! Но Рейсер нашел, что сказать, и, думаю, любой читатель книги согласится с мнением ее рецензента Б. Ф. Егорова, что она «поражает обилием и ценностью фактов; некоторые разделы читаются с почти “детективным” интересом»[80].