В кружащей лодке

Да, молодость наша жила без патронов,
без долгих окопных недель,
в наивной романтике горных подъемов
ища забубенный свой хмель.
Нет ни очевидцев, ни их показаний,
забыт пешеходный наш быт.
Но вот обаянье иных наказаний
мне память досель бередит.

Там, если ты автор какой-нибудь лажи,

снимают с тебя твой доспех –
рюкзак двухпудовый – и тяжесть поклажи
немедленно делят на всех.
И дальше меж круч, и вершин, и оврагов
идешь, проклиная бивак:
четырнадцать вопросительных знаков,
один восклицательный знак.

Из уст твоих жалкий доносится лепет,

когда получаешь свой пай.
А он тебе попросту в горло не лезет.
Есть совесть в тебе, шалопай.
У разных команд кодекс неодинаков.
Возможно. У нас было так…
Четырнадцать вопросительных знаков.
Один восклицательный знак.

Демонстрация

Мы по красным числам приходили.
Помнится, приветливый такой,
он стоял на собственной могиле,
нам маша здоровою рукой.

Шли мы за колонною колонна,

свой восторг не в силах превозмочь,
каждый пятый или сын шпиона,
или же вредителева дочь.

Та зима была жестка, лохмата.

Лед на спусках – ног не повреди.
Пятое просроченное марта
телепалось где-то впереди.

Книжный шкаф