В море, на суше и выше...

— Наверное, теперь так, — равнодушно предположил пограничник, — раньше-то великий майор Глюкин простыми словами нас обзывал. А как с вождем спознался, — солдат кивнул на сушеного крокодила, — так стали мы все этими... красножоп..., не краснорож...

— Краснокожими! — подсказал Сипунов.

— Точно! — подтвердил воин. — Так как насчет эликсира? Великий майор Глюкин...

— Все! Все! — замахал руками Сипунов. — Я уже понял! Возьми вон там бутыль и топай отсюда. Канистру оставь у сарая.

— Великий майор Глюкин просил синего эликсира, — ворчливо заметил порученец, — великий майор Глюкин...

— Кончился синий! — заорал взбешенный Сипунов. — забирай, что есть, пока не передумал!

Воин пограничной стражи, недовольно сопя, спрятал бутыль под накидку и задом выбрался вон. Сипунов поглядел ему вслед и затосковал. Ветер бросал в окно пригоршни дождя, шумел близкий прибой и довольно сопел пригревшийся у очага кот. Сипунов взял банку зеленого эликсира, поглядел сквозь нее на остывающие угли, поставил на стол и, чиркнув спичкой, зажег над горлышком колеблющееся, прозрачное пламя. Потом, сам не зная для чего, снял с широкого подоконника линзу Френеля и накрыл ею банку. Тут же изба озарилась диковинным, волшебным светом, блики побежали по стенам и потолку. Зелень в банка начала светлеть. Сипунову почудилось даже, что зазвучала какая-то странная тревожная мелодия. Но тут снова отворилась дверь, и порыв холодного ветра колыхнул пламя над линзой. Вместе с холодом в избу ввалился мужик в ярко-желтом непромокаемом рыбацком костюме. Вошедший повозился на пороге и захлопнул дверь ударом пятки, руки его были заняты двумя большущими рыбинами, которых он крепко держал за хвосты.

— Во! — желтый ткнул пальцем в линзу Френеля.

— Угу! — кивнул Сипунов.

Косолапо ступая, рыбак подошел, полюбовался на спиртовое свечение, наклонился и фукнул в линзу. Пламя погасло, а немногословный гость достал банку, закрыл крышкой и двинулся к двери. Отворив ее, он обернулся и, кивнув Сипунову, проговорил:

— Ага!

— Эге! — приветливо улыбнулся капитан-лейтенант и подумал, что язык тлинкитов, оказывается, не так уж и труден.

Сипунов убрал линзу, выгнал во двор подбиравшегося к рыбе кота. Зажег старую керосиновую лампу и стал читать какое-то ветхое руководство по черной магии. Вскоре явился мокрый, унылый Нуль Глубин. Сипунов рассказал ему о визитерах. Вождь некоторое время бродил по избе, оставляя грязные следы, потом уперся лбом в холодное стекло и выразил намерение прекратить опыты.

Сипунов не стал возражать, более того ему захотелось малодушно оставить впавшего в депрессию вождя, но тут послышалось псиное гавканье. Дверь распахнулась и перед ними явился пошатывающийся желтый рыбак с банкой в руке. Эликсира в банке оставалось на треть.

— Обман! — Рыбак со стуком поставил посудину на стол. — Пахнет! Горит! А все равно — обман! Пьешь его, пьешь, а все трезвый, как последняя сволочь! По ногам бьет! Глаза косеют! По голове не бьет!

Взмахнув резиновыми рукавами, он развернулся и вышел, захватив по дороге подаренных рыбин.

Сипунов и Нуль Глубин уставились друг на друга. Потом вождь взял банку, понюхал, залпом залил в себя изрядную порцию прозрачного, как слеза, эликсира и передал емкость Сипунову. Тот принял банку и допил остаток.

Следующие полчаса прошли в молчаливом волнении. Вдруг вождь стал и нетвердо проговорил:

— Получилось! Хвала предкам! Расскажи, брат, как ты добился этого?

Сипунов не только рассказал, но и показал. Нуль Глубин воодушевился и, следуя указаниям, изготовил и с помощью линзы преобразовал изрядное количество эликсира. Далее, как истинные подвижники, они принялись испытывать продукт на себе. Результат оказался ошеломляющим — напиток горел, при поступлении в организм усваивался чрезвычайно быстро, приводил к нарушению координации, речи и зрения. Но при этом голова оставалась ясной, свежей, способной к размышлениям. Чудо свершилось! Было наконец получено действенное средство, призванное объединить тлинкитов, гидрографов, а потом и все прочие народы! Заплетающимся языком Нуль Глубин восторженно излагал проекты промышленного производства эликсира, создания специальных заведений, где будут употреблять только этот напиток. И много бы еще всякого наплел окосевший, но при этом трезвый вождь, да Сипунову пришло время отправляться восвояси.

По прибытии на корабль столкнулся он со старпомом и получил выговор за пьяный вид. Сипунов начал, было, оправдываться, но в ответ прозвучала грубость.

— От вас же пахнет! — горячился старпом. — Значит, выпивали!

— Вы тоже не фиалками благоухаете! — дерзко ответил капитан-лейтенант. — Однако же я не утверждаю, что вы ели говно! Разрешите идти?

— Не покачивается, — рассеянно подумал старпом, глядя ему в спину, — а запах есть! Причем тут говно и фиалки? Глупый он все же!

В каюте Сипунов достал из кармана шинели захваченную склянку с эликсиром, поставил перед собой и подпер щеку рукой. Тут заявился его приятель-минер.

— Что это? — он ткнул в банку. — Спирт?

Сипунов пожал плечами.