В море, на суше и выше...

Hо холодной и неприступной осталась гордячка Куба, и потом знойная Ангола, и сидящий на рисовой диете Вьетнам, и даже почти родной Кыргызстан. Тихо паникующий лейтенант перешел на рыбачьи частоты, потом на трансфлот, совался в сети ПВО... И только суровое потрескивание радиопомех и какие-то далекие чужие голоса строго судили профессионализм лейтенанта и сводили его с ума.

В отчаянии лейтенант перешел в телефонию и стал звать на помощь всех, кто его слышит, мешая русские устные слова с английскими, всеми, которые он знал. Потом вернулся к родной бригадной сети. Без толку. Стрелки на морских часах неумолимо двигались, отсчитывая время безвозвратно потерянного управления. И глядя на эти часы, лейтенант подумал о необходимости прослушивать частоты 500 и 2182 кГц, и звать, звать хоть кого-то... И только единожды разогнанная стенаниями завеса мирового радиомолчания приподнялась, и на 2182 лейтенант услышал далекий и родной русский женский голос, который сообщил ему, чтобы он не заходил из Балтики в какой-то район юго-востока Тихого океана, так как там работает китобой. И все.

Прошла ночь, и чистое, умытое весеннее утро увидело сверху ползущий зюйдовым курсом морской буксир Морских Частей Погранвойск, совершенно без какой бы то ни было связи с внешним миром. Как во времена Колумба.

Всклокоченный лейтенант, глотая слезы, рвал на себе все, что отрывалось, и вспоминал сигаретную пачку. Пачку искали всю ночь и не нашли.

А потом позвонил штурман. Штурман позвонил и сказал, что на связь на 16-м канале вышел корабль шведской береговой охраны и предложил всяческую помощь, в том числе и медицинскую для вахтенного радиооператора. Лейтенант поднялся на ГКП.

В ярком блеске штилевого моря справа на траверзе параллельным курсом шел радующий глаз бело-сине-оранжевый кораблик с бородатыми добродушными викингами на борту, которые были готовы на все, лишь бы только упомянутый радиооператор больше не выходил в эфир.

— Ну что, как связь-то, — улыбаясь, спросил подошедший сзади командир

— Не-ту-у связи, товарищ командир, — всхлипнул убиенный горем лейтенант, предчувствую оценку своих знаний и умений.

И тут шведы опять повторили свое предложение. На достаточно понятном русском языке.

— Ну вот, — сказал командир, а ты говоришь, нет связи... — и вытащил из зажимов трубку «Рейда»:

— This is the commanding officer. Can I use your «INMARSAT» with the help of this VHF? (Эта, типа, командир. Дайте звякнуть по космосу, чтоб я с этой трубочки говорил, а? (англ.))

И шведы радостно согласились. Командир позвонил жене, родителям, родственникам и однокашникам, сказал «Ах, да», и попросил шведов в очередной раз набрать городской номер. Оперативного дежурного своей бригады. Которым оказался флагманский связист.

— Я от шведов. Почему связи-то нет? — переспросил командир и покосился на лейтенанта, — так ведь антенны мне все оборвало. Штормом. Это у вас не было, а здесь был. Лейтенант всю ночь временные антенны натягивал... - эта, и штыревые...втыкал!

А радостный лейтенант, благодарно глядя на командира, потом взял трубочку и выклянчил у флагмана те две несчастные частоты. Мол, потерял бумажку, борясь со стихией...

Так что в порт входили с гордо задранными носами. Связь была.

По возвращении лейтенант получил старшего. И засунул свой красный диплом. Ага, туда-туда.

Нет, не зря все-таки Петр так шведов гонял...

Носки (лирическая версия)

Первым впечатлением от Мурманска был железнодорожный вокзал. М-да... Вторым — кабачок «69 параллель», у входа в который двое местных как-то вяло и без энтузиазма били третьего. И жизнерадостные торговцы сигаретами на Пяти углах.

Первым впечатлением от Гаджиево была дорога на Гаджиево... Сизый шофер сказал (сверясь с состоянием резины), что, может быть, доедем, если заведемся... За два с лишним часа сидения не заднике «ЛАЗа» у меня полностью высохли носки. Белые, естественно.... И я заснул на жестком плече друга. На широком плече курсанта пятого курса, отправленного на стажировку...

Нас было восемь. Все остальные молчали и попали на стратеги, и только я у флагмана флотилии спросил «а в море сходить», — и попал на велосипед. Правда, велосипед был совсем новым. Начинался 199... год...