В мужской гарем? За что?!

– Когда мы встретились, ты мало походил на влюблённого, – проворчала Кесса, невольно отстраняясь и пытливо заглядывая в его глаза.

– Можно сказать, что ты изменила мою жизнь во всех смыслах этого слова, – хмыкнул Рич, но вскоре вновь стал серьёзным: – Я правда изменился, и за это буду вечно благодарить тебя.

На этот раз она поцеловала его первой.

– А почему ты решил, что Владычица захочет тебя отблагодарить?

Голова Кессы лежала на его плече: они даже не поняли, когда успели сесть в траву и теперь опирались о ствол древней, узловатой оливы.

– Ревнуешь? – улыбнулся Рич. Просто сидеть так, обнимая её, смотреть, как солнце золотит верхушки деревьев и ни о чём не думать – настоящее блаженство.

– Я не имею права ревновать к Владычице, – глухо пробормотала Кесса, отворачиваясь. – Ты – её наложник, а если она решила быть к тебе благосклонной, значит, ты смог доставить ей удовольствие.

– Я очень хочу доставить удовольствие тебе, – прошептал Рич, замечая, как её шея покрывается соблазнительными мурашками, которые так и хотелось собрать губами. – А Владычица… Я видел её лишь раз, у нас Антон по этой части. И, я сейчас скажу ужасную вещь, но… Она совершенно не в моём вкусе.

Кесса испуганно распахнула глаза и выпрямилась, оглядываясь. Словно кто-то мог их подслушать. А ведь подслушать, да и просто увидеть мог кто угодно! Вскочив, она потянула Рича за собой, заставляя встать.

– Ты заставляешь меня терять голову и забывать об опасности! Ты хоть представляешь, сколько правил мы сейчас нарушили? – Она стремительно побледнела и схватилась за голову. – Подумать только: я положила глаз на наложника Владычицы!

– И давно положила? – тут же заинтересовался Рич, ловко меняя тему. Уверенность в собственных силах и том, что их не накажут, жгла горло.

– Давно, – буркнула Кесса, отступая от него на безопасное расстояние. – Но ты так мне и не ответил.

– Скоро узнаешь. Это не моя тайна, – добавил он, когда она снова напряглась и с подозрением посмотрела на него. – Обещаю, это не связано с покоями Владычицы и её постелью. Точнее, связано, но не со мной. Я просто… Ладно, расскажу только тебе, потому что иначе ты сожжёшь меня дотла своим взглядом.

Когда он замолчал, стало оглушительно тихо. Только перекличка стражи на стенах и просыпающиеся сверчки, да грохот собственных сердец. Кесса вдруг широко улыбнулась и легонько ткнула его кулаком в грудь.

– И всё это время ты молчал! Все эти разговоры об отъезде, предположения… Знал с самого начала и молчал!

– Думаешь, она нас отпустит? – с надеждой спросил Рич.

– Уверена! – Кесса счастливо рассмеялась и обняла его.

Они вспомнили о том, что свободу Ричу вообще-то никто пока не подарил, на дворец опустился вечер. Бархатные сумерки окутали сад, в траве вспыхивали светлячки и поднимались мерцающими огоньками в воздух, когда Рич и Кесса крались к внутреннему двору гарема, не разжимая рук. Перед прощанием позволили себе новый, прискорбно короткий поцелуй, и только тогда расстались. Рич вошёл во двор окрылённый настолько, что не сразу заметил царившую там суету.

Облачённый в тонкие слои прозрачной ткани прямо на голое тело, у фонтана стоял эльф и патетично что-то декламировал. Петри истерично орал на свою команду, заставляя повторять плавные движения рук снова и снова. В углу кто-то рыдал от истерики – видимо, Петри довёл.

– Взмах, лёгкий, как взлетевшее к небу пёрышко! Пёрышко, я говорю, а не кирпич! Куда ты пальцы скривил? Ты выпил яда и у тебя конвульсии?! Так иди и умри тогда, не порть мне номер! Криворукие иблисы, как вы вообще попали в гарем к Владычице? Не удивительно, что она не так и не обратила на вас внимание!

Антона Рич нашёл в общем зале. Развалившись на подушках, он лениво отщипывал виноград и так же лениво отправлял его в рот. Рядом прогуливался важный белый павлин, из-за дверей сверкал на него глазами Сюдун, в предвкушении потирая руки.

– Ничего, шайтан, скоро от тебя останутся одни косточки! Посмотрю, как ты будешь клевать меня с того света!

– Я думал, ты решил сбежать, – хмыкнул Антон, когда Рич сел рядом.

– Зачем бежать, если свобода уже лежит на блюде, надо лишь подождать, чтобы её поднесли.

– Мне будет тебя не хватать. – Антон вздохнул и вдруг потянул его на себя, с силой почесал кулаком макушку. – Привык уже, чертяка!

– Отпусти! – Рич вяло пытался отбрыкиваться, хотя сам задыхался от неловкого смущения. Он всё время думал только о себе, и ни разу не подумал о друге, который останется здесь совершенно один. Не один, конечно, с целым гаремом, но всё равно… Окончательно оторванный от прежнего мира.

– Прости, – сиплым от подступивших эмоций голосом произнёс Рич. – Но ты же понимаешь, я…

– Да всё я понимаю, – благодушно отмахнулся Антон, откидываясь на подушках. – Эта жизнь не для тебя. А у меня тут теперь всё. Просто… – он тяжело вздохнул и потёр грудь, – тянет здесь что-то такое, знаешь… Тоскливое. По родине так не тоскую, а вот о том, что тебя не будет рядом, подумаю, и хоть волком вой.

– Прости, – повторил Рич.